В общем, зажила баба Нюра со своим новым питомцем так счастливо, что ей казалось, будто она заново родилась. Правда, были и свои небольшие нюансы. Никак не хотел котёнок понимать, что от него требует бабушка. Вернее даже сказать, не не хотел понимать, а понимал по-своему.
— Найди-ка мне, Марсик, тапочки, — просит бабуля котёнка (Марсиком назвала, такой уж он яркий), — опять я где-то их забыла. А где — не помню.
Марсик тут же бросается на поиски. Бежит в коридор, бежит на кухню, бежит в ванную… В результате приносит — что бы вы думали? — веник!
— Ай-ай-ай! — журит рыжего баба Нюра. — Невнимательный ты у меня! Я же тебя не веник просила принести, а тапочки. Понимаешь? Тапочки!
— Мяу! — отвечает Марсик, хвостом виляя.
И нет бы хозяйке догадаться, что кот веник принёс, не потому что глупый, а, наоборот, очень даже смышлёный. Но он по-русски разговаривать не умеет, а она по-кошачью ни бум-бум.
— Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе этим веником по заднему месту дала, за то что ты тапочки найти не можешь? — спрашивает у кота бабушка. — Если так, то ты заслуживаешь не порку, а, наоборот, поощрения!
— Мяу! — соглашается Марсик на поощрение, облизываясь
— Другой бы кот от веника как от огня бежал, — продолжает рассуждать баба Нюра. — А ты вон какой сознательный! Не то, что мой бывший муж, кобель бессовестный… Хорошо всё-таки, что я тебя завела, а не собаку. Ну, идём к холодильнику.
Достаёт бабушка сосиску, отламывает от неё половинку и Марсику преподносит.
В следующий раз опять.
— Марсик, принеси-ка мне мои очки. На балконе я их, видимо, забыла.
Сбегает кот на балкон, сбегает в коридор, на кухню, в ванную… Опять зачем-то веник тащит!
— Ай-ай-ай! — снова причитает бабушка. — А мне-то казалось, ты у меня находчивый малый, всё что захочешь отыщешь. Вот я наивная старая дура. Учит меня жизнь, учит, — ворчит, полушутя, старушка, — и никак не научит.
— Мяу! — улыбается рыжий, вероятно думая, что бабушка его хвалит.
— Вот дать бы тебе этим веником по усам, чтобы не издевался над хозяйкой!..
— Мяу (за что)? — спрашивает Марсик.
— Ну, ладно, — улыбается баба Нюра, — пойдём, угощу тебя колбаской.
Так неделя проходит, другая. Что бы ни попросила бабушка, чулки там принести, или клубок ниток достать, что под диван опять закатился, а рыжий — как заколдованный! — всё тащит и тащит веник!