Год
следствия, кучи экспертиз, свидетели, которые внезапно меняют
показания в пользу моего бывшего начальника, погасшие глаза
супруги, которые она все чаще и чаще стала прятать от меня и все
более громкое и даже агрессивное ворчание тещи. И главное – чувство
обиды и бессилия от того, что вроде бы как нормальная устоявшаяся
жизнь, вывернулась наизнанку и превратилась в ад.
Единственное, что помогало как-то жить, это
приработок, который давал старый друг – как в молодые года
занимался системами безопасности. Монтировал и налаживал системы
видеонаблюдения, сигнализации, домофоны и это как-то помогало
отвлечься от неприятностей следствия и приближающегося суда, ну и
давало некоторую копеечку помимо копеечной пенсии.
Потом,
фактически через год после происшествия, прошел суд. Насколько
поседел и сколько спалил нервов, никто не скажет, но результат был
предсказуем с того момента, как стало понятно, что следаки без
правил топят, несмотря на УПК и свидетели меняют показания не в мою
пользу. В суде было доказано, что на почве личной неприязни я
сначала выстрелил в своего начальника, а уже тот, получив пулю в
горло, сумел героически меня обезвредить и в процессе борьбы сломал
ребра, челюсть и нанес сотрясение мозга. Итог: пять лет строгого
режима. Жесткий приговор, который разделил мою жизнь на до, и
после…
Ну что
можно сказать о том периоде моей жизни. Тоска от несправедливости
системы, злоба, апатия. Проскакивали даже суицидные
мысли.
Апелляция,
кассация, конечно, ничего не дали и только вытянули последние
деньги и вдребезги разбили последнюю веру в наше российское
правосудие. Вариантов бороться и ресурсов уже не было, и пришлось
смириться.
Отсидев на
«ментовской» зоне, как БС (бывший сотрудник) в Ставропольском крае
три года, я вышел по УДО уже совершенно другим человеком.
Молчаливым, угрюмым, осторожным и стойко обученным никому не
доверять. Зона она учит многому, и прежде всего, следить за своим
языком и не лезть не в свои дела и, тем более, никогда не
вписываться в чужие разборки.
Как я и
ожидал, на свободе меня никто не ждал. Жена никого себе не нашла,
но стала абсолютно чужой. Сыновья сильно повзрослели, но своего
отца уже практически не помнили и главным мужчиной для них стал
брат жены. Кстати он единственный кто меня нормально принял – в
начале двухтысячных, еще при Украине, сам, будучи сотрудником
линейного отдела милиции, был осужден по жесткой подставе и так же
отсидел три года на «ментовской» зоне, где-то под
Черниговом.