Он только
кивнул головой в знак согласия, чуть прикрыв глаза, напомнив мне
Йоду-джидая из «Звездных войн».
- Когда
будем спрашивать? Сегодня?
- Нет,
сегодня ты будешь спать все еще под снотворным. До вечера я просто
не успею найти для тебя свободную палату интенсивной терапии и
объяснить людям, почему там ночью должен спать мой
пациент.
- Может
частную? Я могу договориться, - подал голос гость.
Тут Сашка
скривился:
– Не стоит:
чужое место, чужое оборудование, чужие люди.
- Ну, вам
виднее. Тогда на завтрашнюю ночь готовимся?
И я, и Саша
синхронно кивнули головами «Да».
- Хорошо. А
я попробую подготовить ряд вопросов, на которые смогут ответить
женщины из уездного городка из второй половины девятнадцатого
века.
Как ни
странно, но прошедший разговор меня успокоил: все-таки двое
дипломированных и уважаемых психиатров подтвердили, что я реально
не псих, и, главное, в данной ситуации я не один на один с
возникшей проблемой. Приняв снотворное, с чистой совестью улегся
спать, и мысль о возможном инсульте из-за использования
нестандартного канала связи ушла на задний план. Как там говорила
гражданка Скарлетт О’Хара «Я об этом подумаю завтра», так же и
я.
Утро
началось с того, что Сашка меня потянул куда-то в другое отделение,
где меня достаточно тщательно обследовали: взяли кровь, послушали,
померили давление, сводили на электроэнцефалографию головного мозга
ну и конечно отправили на МРТ. Судя по всему, мой друг проникся
возможностью инсульта и взялся за дело со всей своей неуемной
энергией, что бы уберечь меня. Ближе к вечеру, когда все результаты
были на руках, придя в палату, профессор с Максимом Николаевичем
устроили консилиум и при мне стали обсуждать медицинские
показатели, которые, не смотря на мой возраст, не внушали опасений.
Мое мнение – устроили тут цирк с лошадями, чтоб успокоить перед
очередным сеансом.
Под вечер
меня отвели опять в другое отделение, в палату интенсивной терапии,
где мы и разместились на всю ночь. Меня облепили всевозможными
датчиками и дали возможность в тишине закрыть глаза и войти в
полудрему. Но вот прошла ночь, а никто на связь то не вышел, хотя
раньше каждую ночь проходу не давали. Так прошло еще две ночи, пока
Сашка торжественно не объявил, что в палату интенсивной терапии нас
больше на ночь не пустят.