Он хорош, мой бывший жених. Глупо отрицать очевидное. Стройный, подтянутый, красивый. Отличный собеседник, умеющий подать себя. Когда-то мне напрочь снесло крышу от этих его качеств.
Но сиюминутная страсть прошла, и мне показалось: пора расставаться.
Да только в моей жизни настал тотальный полярный зверек, о котором даже вспоминать не хочется. Всё пошло наперекосяк. И именно в этот момент Вова проявил себя не только как заботливый мужчина, но и как человек, готовый на всё ради любимой женщины.
Он практически вытащил меня со дна.
Ну а когда Вова сделал предложение, я почти не сомневалась: лучшего варианта мне не найти. Мама рыдала от счастья, узнав, что ей достанется такой замечательный зять.
А теперь вот смотрю на него, сидящего на моем кофейном диване, и понимаю, что правильно сделала, убежав.
В груди не колотится сердце, не вырывается из плена ребер. Вова безразличен мне настолько, насколько это возможно.
— Хочешь, я ещё раз извинюсь? — произношу понуро, когда молчание начинает давить на барабанные перепонки.
— Мне не нужны извинения, Нюра. Давай выплеснем негатив и заживем нормально. Я не обижаюсь, просто хочу понимать, что делать дальше.
О да, он называет меня Нюрой, точно бабушку-кашеварку, но не как сумасбродную, легкую на подъем девушку. У меня всё опускается, когда я слышу это воркочущее: «Нюрочка».
— Что делать дальше? Назвать меня каким-нибудь неприличным словом и найти себе новую девушку, Вов. — Я отпиваю из стаканчика и давлюсь приторно сладким кофе со вкусом карамели.
Он помнил о моей любви к кофейне, но совершенно забыл, что я ненавижу всяческие сиропы.
— Я не хочу никаких новых девушек, — стискивает кулаки. — Ты можешь сопротивляться сколько угодно, но мы отличная пара. Я люблю тебя, Нюра.
«А я тебя — нет», — почти выплевываю я, но нахожу в себе силы промолчать.
— Вов, изначально было понятно, что у нас нет будущего. Я же чокнутая на всю башню. А ты…
— Скучный и серый человечишка? — грустно ухмыляется.
— Нет! Ты сдержанный, правильный. Мужчина с обложки глянцевого журнала.
Я нахваливаю его ещё долго, привожу сотню всяческих доводов. Вова молчит, словно выключился из разговора. Взгляд его бегает по обстановке студии, ни на чем конкретно не останавливаясь. А где-то в пакете валяются пончики, к которым — я точно знаю — никто из нас не притронется.