— И правда, что за истерика? Я
считаю, Кэт права, пусть гад помучается, — поддержала меня
Адель.
— Адель, а кто у тебя родители? — не
удержалась от вопроса, так как её поведение меня неимоверно
радовало.
— Ну… папа — бог лжи, мама — богиня
дисгармонии, а вот я не уродилась… — Она тяжело вздохнула, а у меня
теперь всё встало на свои места.
— Ты это, на себя не наговаривай, ты
хоть и богиня правосудия, но по характеру вся в своих предков.
— Правда? — тут же встрепенулась
она.
— А то! Любая ведьма обзавидуется
твоему пакостному характеру! — решила польстить ей.
— Ну, раз мы всё выяснили, считаю,
пора утолить моё любопытство, — скороговоркой выпалила Лира и
вылила содержимое кувшина на нашу жертву, а после отскочила на
безопасное расстояние. Ага, про фофан была просто бравада.
— Что за!.. — Несчастный подскочил с
дивана и, тут же узрев нас всех, замер, не понимая, что за
чертовщина происходит.
— Аревил! — воскликнула я и
изобразила вселенскую скорбь. Кстати, мои сообщники тоже не
отставали от меня в этом. — Тут такое произошло, — начала я
заламывать руки, — я нашла тебя в коридоре без чувств, только к
тебе прикоснулась, как у нас с тобой на руках появились брачные
метки. — Я зарыдала, сообщницы принялись успокаивать меня, а парень
в ужасе уставился на свою руку.
— Не может быть… — охрипшим от
волнения голосом произнёс он.
— Ещё как может! — показывая вязь на
своей руке, всхлипнула я.
— Да я говорю: не может! Я своей паре
метку уже давно поставил! — уверенно уничтожил он мой сценарий.
— Ладно, если не ты, то кто? Какая
падла нам метки поставила?! — тут же решила перевести стрелки на
выдуманного врага.
— Без понятия. Если бы поставили
только мне, я бы решил, что моя пара отомстила, а так даже и не
знаю, что сказать, — садясь на диван, признался он в своём
бессилии.
— Так, меняем сценарий. Ты, Аревил,
прикидываешься моей парой, которая в отместку крутит шашни с Адель,
— показала рукой на сообщницу.
Тот проследил взглядом, куда я
показываю, расцвёл, как роза на помойке.
— Ещё чего! Я с этим психом никаких
дел иметь не собираюсь! — возмутилась она.
— Адель, должок. — Я изобразила грозу
полей и огородов.
— Кэтис, он же бабник! Возврат долга
— дело благородное, но ведь моя честь под ударом! — начала
заводиться она.
А я восхитилась — как играет, аж дух
захватывает! Короче, зависть пустила свои ростки, и я решила
переплюнуть её в этом: