Завести машину удается с третьей попытки. Я наконец расслабленно выдыхаю и выезжаю из парковки. По пути заглядываю в супермаркет, хватаю с прилавка бутылку мартини и быстро расплачиваюсь на кассе. Мы собирались пить шампанское, а наши мужчины — виски. Я не люблю ни то, ни другое, просто хотелось, чтобы было красиво. Теперь в этом нет необходимости.
Возвращаюсь в машину и добираюсь домой. Уже в квартире бросаю взгляд на стол и становится так тошно, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить все это вместе со скатертью и не вышвырнуть в окно. Останавливает только то, что я, дура такая, готовила это целых два дня. Даже выходной на работе взяла, чтобы порадовать Диму домашней едой, а не блюдами из ресторана.
Кажется, меня одолевает истерика, потому что я громко смеюсь и сажусь на небольшой пуфик у двери в гостиную. Открываю бутылку мартини и пью прямо из горла. Наверное, так и выглядят дуры, чьи мужья, пока жены готовят дома, трахают других.
Спустя полбутылки мартини я достаю телефон и отправляю теперь уже будущему бывшему мужу фотографию с припиской: «Вещи оставлю на лестничной площадке». Не жду, когда он откроет смс, и тупо блокирую его контакт.
Телефон неожиданно оживает. Я вздрагиваю, но все же беру трубку.
— Ну вы как там?! — кричит в трубку подруга. — Празднуете?
— Ага, празднуем, — бодро говорю я. — Мы с мартини весело проводим время.
— Стой, почему с мартини?
— Потому что…
Я не договариваю, так как именно в этот момент начинаю плакать.
— Женя, что? — кричит в трубку подруга, но я просто не в силах ответить.
Мне внезапно становится так себя жаль, что я просто не могу справиться с чувствами. Соплю в трубку и, тщательно вытирая слезы, отвечаю:
— Дима мне изменяет.
— Ох, б… Я сейчас приеду!
— Нет, нет, ну нужно. — Я беру себя в руки. — Мы обязательно увидимся завтра, Оль. Отдыхай. Вадим приехал?
— До сих пор не берет трубку, — разочарованно говорит подруга, а я сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Вдруг и он тоже… изменяет».
— Не нужно приезжать, — настойчиво говорю я. — Завтра увидимся.
Мы разговариваем еще несколько минут. Оля называет Диму козлом и уродом, недостойным меня, а я продолжаю плакать и думать, что делать дальше. Около двенадцати я вдруг понимаю, что хочу избавиться от вещей Димы, но в последний момент принимаю решение выйти и посмотреть на салюты.