‒ Придётся, ‒ вздохнул он и чуть усилил напор.
Жуткая сила Рествуда поднялась до плеч, почти добралась до моей
груди, потянула свои щупальца к сердцу. Но в этот момент, в памяти
всплыл недавний урок Андриана. Я тут же призвала светлое
воспоминание из детства, когда мы со старшим братом и другими
деревенскими ребятами ходили кататься на санках с горки. Моя магия
напиталась этими эмоциями и создала самый настоящий барьер. Вот
только я не сомневалась, что тьма может легко смять мою защиту. И
от этого становилось жутко.
‒ Так не пойдёт, ‒ строго сказал Андриан и отпустил меня.
Как только он это сделал, тьма ушла, а мне даже дышать стало
легче. Но Рествуд моими успехами явно доволен не был.
‒ Малинка, вот сейчас тебе не нужно отгораживаться от тьмы.
Наоборот. Понимаешь? У меня всё под контролем, я не дам этой силе
тебе навредить.
Я покивала, принимая его слова. Даже попыталась расслабиться, но
это не помогло. Мы попробовали снова. Потом ещё и ещё. Но каждый
раз, когда тьма пробиралась к моему сердцу, внутренние барьеры
возводились сами собой. Мой дар не пускал чужую силу дальше. Теперь
защита срабатывала уровне инстинктов, и я никак не могла на это
повлиять.
‒ Сейчас это больше похоже на насилие, ‒ бросил Рествуд, после
очередной проваленной попытки. – Будто ты решила отдаться мужчине,
которого совершенно не хочешь. Всё в тебе противится близости с
ним. Правда, в сексе могла бы помочь прелюдия. Тут же тебе придётся
самой найти правильный настрой.
Кажется, я покраснела вся. От кончиков волос до самых пяток.
Щёки пылали, а взгляд упёрся в камень алтаря и наотрез отказывался
подниматься.
‒ Малинка? – в голосе Рествуда прозвучало изумление. – Ох,
прости, я, кажется, выбрал неудачное сравнение. Судя по твоей
реакции, в этом вопросе ты у меня совершенно неискушённая.
‒ Ты прав, ‒ ответила, чуть осипшим от смущения голосом. – Я
очень плохо разбираюсь в том, о чем ты говоришь.
‒ Извини, ‒ его тон стал немного виноватым, но в нём всё равно
послышалась улыбка. – Знаешь, просто сейчас даже в рядах высшей
аристократии молодые леди редко долго хранят свою невинность. А уж
девушки из простого сословия давно перестали считать девственность
чем-то ценным. Потому я и подумал… Забудь.
Я сглотнула, просто не зная, что на это ответить.
‒ Меня так воспитали, ‒ проговорила, спустя полминуты тишины. –
В нашей деревне девушка, отдавшаяся мужчине до брака, считается
порченной. Это клеймо ничем не отмыть.