- А ты когда-нибудь убивал самматрийцев? – помрачнев, спросил
Дорошев.
- Ты или подходишь для этой работы, или нет, – возразил Чернов.
– Покажи, чему научился. Или подавай в отставку. Всё, включай
голосовые функции и действуй.
Они закрыли забрала шлемов, после чего Дорошев произнес ледяным
тоном:
- Я могу ударить молекулярным дестабилизатором. Он заряжен.
- Ответ неверный. – Чернов покачал головой. – Я же тебе говорил
использовать импланты в крайнем случае. Сердечный генератор не
может синтезировать энергию бесконечно. Если есть возможность –
используй интерфейс контроля.
- Ну, тогда флаеры. – Дорошев указал в сторону горизонта.
- Мысль дельная, но техникой займусь я, а ты выводи из строя
пехоту.
Дорошев кивнул, и закрыл глаза. Для настройки псионного
излучения ему требовалось время.
Чернов же сфокусировался на флаерах. Саму технику он плохо
видел, однако двигатели оставляли в небе чёткие тепловые следы. И
следов было много. Получилось насчитать двадцать девять летательных
аппаратов. Девять из них оставляли по одной тепловой полосе, а
двадцать – по четыре. Чернов усмехнулся. Его позабавила отчаянная
глупость риввийцев. Насколько они напуганы, если решили отправить
устаревшие бомбардировщики и истребители в лобовую атаку?
Впрочем, рациональное зерно в этом решении было. Жнец не всякую
технику мог взять под контроль. Чем меньше в управлении квантовых
систем, включая хотя бы древнюю электронику, тем меньше портов для
согласования.
Бомбардировщики скорректировали курс для коврового удара, и
клином пошли к окраине города, где командование крысятников
предполагало прорыв. В принципе, их можно было срезать парой залпов
из кассетных установок ПВО, но Чернову это казалось неразумным. Он
заметил, что не смог перехватить управление над устаревшими
флаерами полностью, однако автомат сброса бомб управлялся
дистанционно, а значит, был пригоден к использованию.
Система защиты бортовых компьютеров на флаерах после
вмешательства Чернова вышла из строя за пару секунд, но он не успел
толком взять технику врага под контроль. Дорошев произвёл тестовый
выброс псионного поля, и мозг Чернова прострелило нестерпимой
болью. Чернов стиснул зубы и чуть дуба не дал, когда перед глазами
поплыли алые пятна. До срыва полевого взаимодействия с флаерами
остались считанные секунды, но система защиты вовремя
отреагировала, и активировала автомат повышения болевого порога.
Только она позволила сохранить контроль над ситуацией.