– Ну извини, Алёнка. Видать, сегодня не судьба. Давай в другой раз.
Так ведь она ещё и не согласилась. Не мысли же он её прочитал?
А Белый отбросил сигарету, обогнув Алёну, зашагал, всё так же неспешно, расслабленно. Она проводила его взглядом, хмыкнула озадаченно, нахмурила брови, вспоминая, что недавно произошло и куда и зачем она шла, потом рванула домой.
Войдя в квартиру, сбросила сапоги, куртку вешать не стала, швырнула на тумбу под зеркалом, зашла в туалет, потом на кухню, потом к себе в комнату, упала на кровать, ткнулась лицом в подушку и сразу вспомнила, как там Лиля говорила про сопли, досадливо простонала, развернулась лицом к стене, уставилась на цветочки на обоях. Потом опять закрыла глаза, с прежним желанием превратиться в кого-то другого. К тому же, она почти не спала ночью. Хотя и сейчас вряд ли заснётся. Но будто в пику ей, очень даже быстро заснулось.
Вечером, когда уже родители вернулись с работы, позвонил Шарицкий. Чего он там хотел, Алёна так и не узнала, трубку взяла мама. Через несколько секунд после того, как умолкли нудные трели, она объявилась у дочери в комнате, сжимая в ладони радиотелефон, сообщила:
– Тебя Андрюша спрашивает.
Алёна презрительно скривилась.
– Скажи ему, что мне не о чем с ним разговаривать.
Мама удивлённо приподняла брови, предложила:
– Может, ты сама скажешь?
– Нет! – отрезала Алёна, но буквально через мгновение передумала: – Хотя – да. Давай. Сама. Чтобы он понял. А то ведь ты начнёшь по-хорошему, по-вежливому, а он не поймёт.
Мама опять приподняла брови, поджала губы, пробормотала:
– Ясно.
И вышла из комнаты. Алёна метнулась было за ней, чтобы догнать, отобрать трубку, но опять моментально передумала.
Дёргаться тут ещё из-за дурака Шарицкого, нервы тратить. Да и он, даже несмотря на прикрывающую микрофон мамину ладонь, наверняка всё слышал. А мама сейчас положит телефон и непременно припрётся выяснять, что же случилось. Или, не откладывая, начнёт выпытывать прямо у Андрюхи.
Но, если он обо всём расскажет маме, Алёна его… Алёна его… проклянёт. И больше никогда-никогда в жизни даже не посмотрит в его сторону, не то что заговорит с ним. Он просто перестанет для неё существовать. Всё! Нет больше в мире Андрюхи Шарицкого.
Дверь распахнулась.
– Алёнушка…
– Мам! – взвилась Алёна. – Да не называй ты меня этим дебильным именем.