— Следи за словами, шляпник, — огрызнулся голос из темноты.
— А то что? Ты даже к мальчишке подойти боишься. Ну убьет он еще
одно твое тело, найдешь новое, тебе не привыкать.
— Что такой как ты может знать о смерти? Легко жить в одном
бессмертном теле и не дробить свою силу. Не чувствовать боли и
страданий, голосов в голове, хорошо спать. Я же уже даже забыл, как
выглядело мое изначальное тело, — безжизненно жаловался
Тринадцатый.
Его голос был выше, чем раньше, и звучал более взрослым, но это
определенно был тот самый Тринадцатый, что помогал мне расправиться
с вихрем.
— Ты сам избрал этот путь, — не оборачиваясь парировал
Коновницын и в этот момент где-то в глубине темных рядов раздался
приглушенный взрыв. Боярин недовольно покачал головой, но с места
даже не дернулся и перевел взгляд на меня, — обиделся. Не обращай
внимания, Марк. За свою жизнь, только при мне Тринадцатый сменил
уже десятки тел и столько же раз расщеплял свое сознание. Кто
угодно бы съехал с катушек от такого. Но половина осколков его
сознания обычно адекватная.
— Я думал главным является лишь одно из его тел.
— Таковым оно себя считает. Но, когда я его встретил, он уже
называл себя Тринадцатым. Кто знает, как расщепенца звали
изначально и осталось ли от него хоть что-нибудь. Но не это сейчас
важно, Марк. А твой ответ.
— На что? Чего конкретно ты от меня хочешь, боярин? Секрета
становления Абсолютом? Если таковой у моего деда и был, то со мной
он не поделился.
— Суета смертных так очаровательна, — вздохнул Коновницын, —
иногда я даже скучаю по тому, как воспринималось время, когда моя
жизнь была ограничена. Я вечно торопился и несся за сиюминутной
выгодой. Знаешь, в чем преимущество бессмертия, Марк? Можно начать
планировать на десять, пятьдесят, сто лет вперед. Я уже давно
смирился с тем, что легкого ответа на мой вопрос не существует.
Бессмертие научило меня терпению.
— Как-то слабо твои слова вяжутся между собой. Не ты ли
установил суточный дедлайн и то и дело торопишь меня с
решением?
Коновницын с не меняющимся выражением на лице неторопливо
откинулся на спинке и прищурился, впившись своими острыми глазами
мне в самую душу.
— Нет смысла ждать пока семя прорастет, если ты его еще не
посадил, — наконец ответил боярин.
— А что мешает посадить семя завтра? — продолжил я метафору
Коновницына.