Я раньше слышал, что еще одно назначение урн: служить последним пристанищем для праха кремированных после смерти людей.
После того, как бюллетени опустят в урны, и голосование закончится, их, в отличие от праха, повторно извлекают и подсчитывают голоса избирателей: кто – против, а кто – за.
Заботясь о своем народе и упрощая всем процедуру голосования, партия коммунистов определила заранее кандидатов, которых нужно избрать. Если ты не согласен с кандидатами партии, ты можешь их зачеркнуть и поставить фамилии нужных тебе людей. Очень демократично.
После подсчета голосов, партия сообщала, нетерпеливо ждущему результатов голосования народу, что 99,9 % этого народа отдали свои голоса за назначенных партией кандидатов в депутаты от блока коммунистов и беспартийных.
Особенно ждали результатов выборов во враждебных СССР странах, ибо там заключали пари: проголосует ли 99.9 % народа за назначенных партией депутатов, или эта цифра, по крайней мере на 25 % избирательных участках, составит 99,8 %.
Позднее, как это ни странно, я понял, что именно эта форма голосования подходит народу. Ибо народ, никем не понукаемый, теряется и не в состоянии решить за кого голосовать, особенно при большом количестве кандидатов, и может попросту, как говорят, напороть, избрав либо идиотов, либо казнокрадов, либо бандитов, либо прочий хлам.
Уже тогда я все понимал и был восхищен самими выборами и их результатами.
Но была еще одна и более основная причина радоваться выборам. Еще бы! На избирательном участке, к которому были прикреплены мои родители, как я уже упоминал выше, была специальная комната для детей, в которой, озабоченные за кого бы проголосовать, избиратели могли оставить своих детей.
После чего избиратели, погруженные в раздумья об избираемых депутатах и ничем не отвлекаемые от принятия решения, направлялись в комнату, где, получив по паспортам бюллетень с фамилиями избираемых депутатов, направлялись к урне и совершали обряд голосования, бросая в нее бюллетень.
Иногда они в экстазе и порыве любви вписывали в бюллетень слова признательности и любви к учителю и вождю всех народов, товарищу Сталину и коммунистической партии.
Но вернемся к детской комнате, в которой оставили меня родители. В комнате для детей было столько игрушек, что глаза разбегались. И когда меня пришли забирать родители, я не хотел уходить. И меня по договору со взрослыми, которые в тот момент дежурили в детской комнате, оставили еще на какое-то время. Но и по прошествии этого времени, я опять не хотел уходить из детской комнаты.