Глубоко вздохнув, Линдсей брызнула на себя водой и промокнула лицо. Бросив последний взгляд на себя в зеркало – ух, какая она бледная! – девушка повернулась и направилась к своему месту.
За время ее отсутствия стюардесса принесла обед, и на столике, накрытом скатертью, лежали льняные салфетки, а рядом с нагретыми тарелками, накрытыми серебряными куполообразными крышками, сверкали хрустальные бокалы с вином. Линдсей уставилась на все это великолепие, невольно вспомнив, как они летели в первый раз в Грецию и как восторгалась она тогда этой роскошью. Тогда они с мужем ворковали, точно парочка голубков, склонив головы друг к другу, болтая и смеясь, и лучились счастьем. Теперь же между ними повисло напряженное молчание.
Линдсей присела, и Антониос указал на накрытый стол.
– Не знал, что ты предпочтешь, поэтому заказал несколько блюд.
– Я уверена, что они все вкусные, – ответила девушка, думая о том, что есть совершенно не хочется.
Ее спутник приподнял крышку на одном из блюд, и взору открылся бифштекс с винно-красным соусом. Расправляя салфетку на коленях, Линдсей вдруг почувствовала острое отвращение к еде.
– Ты не голодна? – спросил Антониос, привычно приподнимая бровь.
– Нет.
– Но тебе необходимо есть, чтобы поддерживать силы.
Да, он прав, сил у нее почти не осталось. Линдсей поднесла вилку ко рту и начала жевать, не ощущая вкуса того, что она ест. Антониос не преминул это отметить, саркастически бросив:
– Недостаточно вкусно?
Она закатила глаза.
– Не начинай, Антониос.
– Мне просто интересно, как, имея в своем распоряжении такую роскошь, ты ухитрилась почувствовать себя несчастной.
– Жизнь – это не только роскошь. Это еще и внимание, поддержка и забота любимого.
Линдсей осеклась, понимая, что сказала слишком много – а ведь она дала себе зарок не спорить больше.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что была лишена всего этого?
– Конечно, была. Ты не давал мне всего этого в том объеме, в котором я нуждалась.
– Ты никогда не говорила мне, что именно тебе нужно.
– Я пыталась, – устало возразила Линдсей.
– Когда ты пыталась?
– Бесчисленное количество раз. Мне было некомфортно на вечеринках, тем более что я играла роль хозяйки.
Антониос нахмурился, и Линдсей поняла, что он даже не помнит те беседы, что давались ей с таким трудом. Наконец он ответил: