И как изысканный десерт из чёрного
шоколада с перцем и мятой – возбуждение, страсть, нараставшее удовольствие моего
неизвестного любовника. А вот это было вкусно, очень, я едва не облизывалась,
купаясь в ощущениях и с нарастающим ликованием чувствуя, как всё быстрее
двигается во мне твёрдый, горячий член. Заполняет без остатка, вторгается до
самой глубины, и внутри всё звенит от напряжения и предвкушения. Боли уже не
было, она растворилась в эйфории, накатывавшей волнами одна другой сильнее.
Сейчас… О, чёрт, сейчас!..
В комнате Фрэнсис сделал последние
несколько толчков, расслабленно навалившись на Лиззи, я видела искажённое
блаженством лицо Дэвида с закрытыми глазами и выступившими капельками пота на
лбу. Дыхание перехватило, я замерла на самом краю, смакуя волшебный момент
предвкушения. Незнакомец вогнал в меня свой ствол особо глубоко, вырывая очередной
крик, и – всё, сдерживаться не осталось сил. Похоже, у него тоже. Мой низкий
стон и его глухой рык раздались одновременно, и меня закрутила чёрная воронка
оргазма, затягивая всё глубже вместе с чужими эмоциями и наслаждением, таким
безумно вкусным, пряным, насыщенным, что остановиться я не могла. Пила
огромными глотками, захлёбываясь, упиваясь, и с тихим отчаянием понимая, что –
хочу ещё. Конкретно этого мужчину, его эмоции, его страсть. Чистую, глубокую,
пусть и с горчинкой жёсткости – мне нравилось, да, очень. И подчиняться ему
тоже.
Сколько у меня было любовников за эти
годы, и весьма умелых и изощрённых в постельных играх, но таких эмоций я не
пробовала ни у кого. Даже у по-настоящему влюблённых, или тех, кто наслаждался
пикантными играми, было или слишком сладко, или с отчётливой гнильцой, однако
до сих пор меня не особо волновали такие нюансы. Для утоления голода неважно,
какой секс, добровольный, с принуждением, нежный или жёсткий, хотя среди таких
проклятых, как я, встречались и гурманы. Я же хотела жить… Просто жить. А не вляпываться, как сейчас, в наркотическую
зависимость от одного конкретного мужчины! Потому что внутри зрела уверенность,
что никто другой уже не утолит до конца мой тёмный голод…
Я настолько погрузилась в собственные
переживания и сумбурные мысли, слизывая последние капли эмоций, ловя отголоски
эйфории, что далеко не сразу вернулась в реальность. И, чёрт, чёрт, сытое и разомлевшее
тело категорически не хотело никуда двигаться. Оно хотело лежать здесь,
нежиться в мягкой истоме и наслаждаться послевкусием. Только мне не дали, ни
лежать, ни наслаждаться. Едва я чуть-чуть пришла в себя, отметив краем глаза,
что троица в комнате собралась куда-то уходить – Дэвид нёс к двери на руках
обмякшую и безучастную ко всему Лиззи, Фрэнсис шёл за ними, подобрав платье девушки
и их с приятелем штаны, - как мои растрепавшиеся из причёски волосы грубо
схватили и резко дёрнули, так, что из глаз чуть слёзы не брызнули.