Я поворачиваю голову и вижу огни ночного города. Ахаю от красоты и возвращаю взгляд к нему. Я жаждала его внимания, и вот он держит меня в своих объятиях, привез в такое красивое место. Просто наслаждайся, Анна.
Дрожу всем телом, но не от холода, а от его близости, даже кажется, что голова слегка кружится.
- Холодно? – спрашивает он заботливым голосом.
- Нет, - мотаю головой.
- Сейчас, - выпускает меня из своих объятий и подходит к двери со стороны водителя.
Отворачиваюсь, чтобы спрятать широкую улыбку.
- Держи, - протягивает мне стеклянную бутылочку.
- Это что? – беру её из его рук.
- Пей, согреешься, - улыбается одними уголками губ.
Подношу бутылочку ко рту и делаю глоток, горло тут же обжигает, и я, морщась, возвращаю её парню. На языке странный горький вкус, облизываю губы, желая избавиться от неприятного чувства.
- А ты милая, - смеётся он и сам пьёт из бутылочки.
- Спасибо, - смущённо говорю я.
Парень опускает взгляд на мои губы, вижу, как сжимает челюсть, как в глазах появляется странный огонёк, и он начинает толкать меня к машине.
Смотрю как заворожённая в эти омуты и тону в них. А парень время не теряет, накрывает мои губы своими и пробирается под мою футболку. Касается холодными пальцами разгорячённой кожи, вызывая табун мурашек.
Голова приятно кружится, пальцы руки дрожат, тело будто ватное. Так хорошо, так приятно. Эти касания такие нежные, запретные, и он такой красивый, тут, со мной. Ласкает своими умелыми руками, постепенно поднимаясь к полушариям груди.
Так, стоп! Что это со мной?
- Стой, - разрываю поцелуй. – Прекрати, - прошу, когда парень меня не слышит и перемещается с губ на шею.
Толкаю его в грудь, но он как каменный, даже не дрогнул.
- Успокойся, - резким тоном говорит он. – Не бойся, тебе понравится, - уже мягче добавляет.
Он опускает руки на мою обтянутую джинсами попу и, подняв, усаживает на капот машины. Устроившись между моих раздвинутых ног, он толкается навстречу.
А я не понимаю ничего. Где нахожусь, что происходит, почему голова такая тяжёлая, почему перед глазами всё плывёт. Чувствую только настырные руки, что сжимают мою грудь, и своё нарастающее возбуждение.
- Я… не могу, - неуверенно лепечу, сама не зная, чего хочу.
- Можешь, детка, - хитро усмехается и целует мои пересохшие губы.
Проложив дорожку из поцелуев, он спускается вниз и словно озверевший, Филипп лишает меня нижней части одежды, а верх остервенело рвёт на две часть, оголяя грудь.