Мой визави спешил ко мне с деревянной
палкой в руках. Встретились мы на той же самой поляне – нашей
гладиаторской арене в заснеженном лесу.
- Урод, верни мне мои нож и
браслет!
Не люблю оскорблений, как, пожалуй, и
всякий человек, но решил попробовать с ним договориться.
- Ты первый на меня напал, так что
нож – мой заслуженный трофей. Браслет я пока тоже приберегу у себя,
не хочу, чтобы ты на меня напал снова. Но позже верну его тебе. Мне
он, сам понимаешь, без надобности.
- Лучше отдай, или я тебе голову
дубинкой размозжу.
Похоже, что не убедил. Щуплый
приближался с агрессивным блеском в глазах, вращая свое примитивное
орудие труда, что когда-то вывело наших далеких предков на новый
этап развития.
Время переговоров истекло. Смысла
выжидать не было – холод одновременно убивал и меня, и его. Он
бросился на меня, замахнувшись дубиной, как заправский бейсболист.
Я решил рискнуть, подставив под удар левую руку, одновременно
нанеся прямой удар армейским ножом в его грудь правой
рукой.
Мы заорали одновременно: я - из-за
сломанной руки, а он - из-за глубокой ножевой раны. В целом я был в
плюсе, со травмированной конечностью я протяну подольше, чем он с
дырой в груди.
Щуплый упал в снег, а я почувствовал,
что опыта прибавилось. Теперь у меня было две минуты, чтобы найти
точку возрождения соперника.
Я побежал, не жалея сломанную руку.
Наверняка не обошлось без помощи моего Ангела-Хранителя, думаю, что
в комплекте с регенерацией он может снижать и болевые ощущения.
Происходи все это дело летом, я бы
никогда и не нашел след, но зимой снег отлично выдавал направление,
откуда появился Щуплый. Сейчас же я без труда выходил на нужную мне
проплешину в зимнем лесу, где уже голый индивид с завидным
энтузиазмом пытался добыть себе новое оружие, ломая ветки какого-то
дерева. Ко мне он стоял спиной, а сам создавал такой шум, что я
смог подкрасться незаметно. Матерился он проникновенно, от души.
Вспоминая и меня, называя лысым уродом, и Горыныча, и Проводника.
Виноваты были все, кроме него.
В этот раз все было просто как дважды
два - удар в спину. До заполнения чаши опыта не хватило самой
малости.
Время продолжило свой неумолимый бег.
Четыре минуты до появления Щуплого. Рука болела всё меньше,
сказывалось обморожение и содействие помощника. Вот только очки
здоровья продолжали падать. Всего лишь сотня осталась.