Судя по хихиканью близняшек, сестры очень неплохо устроились в
городе, где правит магия.
— Продавай землю, — веско посоветовала Лизочка. — Если кто-то на
нее глаз положил, жить тебе спокойно все равно не дадут, против
сильной магии нет приема, окромя более сильной магии. Купишь себе
жилье. Например, в Дивном Квартале. Дороговато, но зато соседство
такое, — сестры синхронно закатили глаза. Я так понимаю, это они о
всяких там наядидах, дриадидах и прочей нимфомании. — И начинай
жениха подыскивать. Главное, не химера и не кровососа
какого-нибудь. Дивные – тоже так себе мужья, развлечься разве. А
вот оборотни попадаются хорошие.
— Я лучше за… немага, — робко призналась я. — Я их боюсь,
оборотней.
Сонечка фыркнула:
— Немага ты и у нас, в Кривовцах, могла бы подцепить. Целься
выше. Что ни говори, а деткам магию передать – дело хорошее.
Мы выпили за деток, магию и немагов. На сцене появился молодой
человек, судя по виду, тоже Дивный. Мы до слез смеялись над его
байками о ведьмаках. Не знала, что ведь-маги Сильверграда такие
лентяи, всегда считала их героями и борцами против навьих. Затем на
сцену вышел фокусник. Гостей клуба он удивлял тем, что показывал
всякие необычные трюки без использования волшебства: вытягивал из
рукава бесконечную ленту, рвал и собирал вместе игральные карты и
прятал в цилиндр голубей.
В ходе представления ему потребовался помощник из зала, и я
храбро взялась спасти застрявшего в таинственных коробках кролика.
Не знаю, что на меня нашло. Наверное, вино в голову ударило. Факир
поставил шуточное условие: чтобы спасти бедную живность, нужно
спеть. Мне уже море было по колено, и я завела старинную народную
песню о несчастной деве, выданной замуж за некроманта.
Голосок у меня всегда был приятным, хоть и несильным, и
посетителям клуба явно понравилось. Если бы я знала, насколько,
немедленно дала бы деру.
На румяно яблочко капает слеза,
Было вольно дитятко, дочка-егоза,
Стала девой красною, толстая коса.
Кто жених твой, милая…
Как только дошла я до момента появления в сюжете песни постылого
мага, его мертвого коня и прочей жути, в глубине зала возник темный
силуэт. Мимо столиков к сцене шел высокий молодой человек. Черты
его лишь угадывались под… черным клубящимся туманом выше пояса.
Лицо было в тени, во вспыхивающей молниями искристой мгле, а тело
изменялось с каждым шагом, приближавшим юношу к сцене. Вот взвились
над плечами два перепончатых крыла, стали расти. И сам оборотень
подрос, заковылял, словно крокодил, вставший на задние лапы. Глаза
выступили из тьмы… алые глаза.