Роман Евстафьевич снял с пояса связку амулетов и потер пальцами
старый, истончившийся от прикосновений золотой безант. Монета
тускло засияла, и в кабинете материализовался невысокий молодой
человек, изящно сложенный и тонкокостный. Острые уши и длинные
пальцы выдавали в нем потомка Дивных.
— Иззананди…тани… Иззантани… — обратился к нему
Веденеев-старший. — Тьфу, навь темная! Изя, племя лепреконово! Мне
и тебя искать с фонарями? Плохо относишься к своим обязанностям.
Решил сменить хозяина за год до окончания договора? Коней на
переправе?
Хрупкий молодой человек вжал голову в плечи и буркнул:
— Нет, Роман Евстафьевич. И в мыслях не было.
— Два сапога пара! Что ты, что сынок мой! Разгильдяи! В
последний раз прощаю. Вот что, Изза, забирай сего… дурнопахнущего
красавца и проследи за тем, чтобы он до вечера никуда не делся.
Чтоб не пил. Чтоб в порядок себя привел. Сегодня в восемь он мне
нужен, трезвый, милый и нарядный. Привезешь его в ресторан отеля
«Стольный Дуб».
— Слушаюсь.
… Молодые люди покинули здание фабрики в молчании. У ворот
Елисей коротко бросил:
— Машину подогнал?
— Да, — хмуро ответил Изза.
Найдя глазами свой золотистый кабриолет, Веденеев-младший
направился к нему широким шагом как был, босиком, не оглядываясь.
Лепрекон едва поспевал за ним, семеня позади.
— Роман Евстафьевич не велели за руль садиться, — скучным
голосом, явно продолжая спектакль, произнес Изза.
— Вот и не садись, — лениво бросил Елисей, запрыгивая в
автомобиль. — Такси возьми. Через полчаса вызову, будь у меня с
пол-литрашкой холодной «Короны Цвергов». Ни на какие смотрины я не
пойду, и не надейся. Лучше придумай, как мы вечер завтра проведем.
Как и где? Чтобы магический поиск папеньки моего меня не засек. И
не забывай, кто тебе золотом платит: отец или я.
— Ты, — признал Изза.
— Я.
— Я тоже спать хочу. Мне из-за тебя влетело, между прочим, —
пожаловался лепрекон.
— Полчаса, понял?
— Скотина.
— Что?!
— Ничего, послышалось тебе. Всё. Отбыл.
Елисей проехал по серебряному мосту, кивнул двум «младшим»
ведьмакам из патрульной службы. Те скривились, но кабриолет не
остановили – прикормленные, знают, кого четыре колеса последней
модели домой везут. В любом случае, Елисей почти полностью
протрезвел. Голова, правда, болеть начала.
Лифт вознес его на сороковой этаж. Веденеев принял холодный душ,
уселся на диване в халате на голое тело и облизнулся: дать Изе с
пивом еще пару минут или вызвать?