Я же, не меняя флегматичного выражения лица, взял скотч, который
умыкнул на посту охраны и принялся пеленать покойного.
— Да я подозреваю, что он и так никуда не убежит, — голосом,
полным сарказма, заметил Палыч.
— Слетай пока до магазина, купи чего-нибудь пожевать, —
проигнорировал я его замечание и протянул пятитысячную купюру.
— Так я думал, ты его жрать будешь, — нервно ухмыльнулся он и
схватил деньги.
— Палыч, — я прямым взглядом уставился в его глаза, — не вздумай
свалить или полицию вызвать. Я надеюсь, ты понимаешь, какие будут
последствия?
— Угу, — нервно сглотнул он. — Ну я это… Ага? Я мухой,
короче.
Уже через минуту машина сорвалась с места и умчалась по
направлению к городу. Ну а я уселся напротив Константина так же
прямо на пол и принялся ждать его возвращения.
Сомнения, конечно, были, притом такие, что впору звонить в
дурдом и заявлять о добровольной сдаче. Однако когда тело покойника
резко дёрнулось, на моё лицо наползла улыбка. Сокращение было
похоже на защитный механизм организма, такое бывает, когда человек
только-только проваливается в сон. Я читал об этом когда-то.
В этот момент мозгу кажется, будто ты умираешь, потому он
посылает сигнал на все нервные окончания, эдакая проверка работы
систем. Ну а тело подчиняется приказу, потому и вздрагивает. Это,
конечно, объяснение в двух словах, но принцип приблизительно
такой.
А сейчас передо мной находился покойник, мозг которого пробит
пулей. И раз уж его тело внезапно тряхнуло, это означает лишь одно:
он постепенно оживает.
А вот этот механизм был для меня совершенно чуждым и непонятным.
Зато желание выяснить его природу – просто непередаваемое.
В тот момент, когда я спускал курок, стало очевидно, что смерти
этот товарищ не боится. Видимо, придётся искать другие способы
давления, надеюсь, боль он воспринимает так же, как обычный
человек. Ну а если и это не поможет, есть много других вариантов,
придумаю что-нибудь и, походу, совсем скоро.
Грудь Константина поднялась, а в лёгкие с хрипом попала первая
доза воздуха. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он открыл
глаза и вначале с недоумением и удивлением уставился на меня. Но
вскоре и память стала возвращаться на место, а вместе с ней и
надменное выражение на лицо.
Ну, естественно, с такими-то возможностями можно без особого
труда испытывать презрение к окружающим. Чувство превосходства само
напрашивается, когда ты способен победить смерть. Вот только не в
случае, когда рядом нахожусь я. И скоро он это поймёт, уж я, в свою
очередь, постараюсь объяснить ему это всеми доступными
способами.