Кайдо. Так его зовут. «Красная птица»
— на одном из языков тёмного мира. Он и правда похож на птицу,
только со сломанными крыльями. Лика боялась шагающего рядом зверя,
но произнеся, даже мысленно, его имя, относиться к нему просто, как
к полезной вещи больше не могла.
В молчании дошли они до пещеры. Рыжий
демон остановился, не желая входить без приказа, словно мог хоть
так отсрочить неизбежное. Взгляд его потерялся где-то в голубых
небесах.
Лика стояла рядом и никак не могла
произнести последний приказ. В пять лет она была гораздо добрее… И
глупее. Пламенный взгляд остановился на её лице, и Лика сказала
совсем не то, что была должна. Она спросила демона:
— Скажи, чего ты сейчас хочешь?
Отвечай!
И демон, не способный лгать, ответил
со всей силой своей страсти:
— Жить!
Юную волшебницу до костей проняло это
его желание, и ещё она всем своим существом почувствовала его
страх. Страх перед магическим сном, схожий со страхом смерти. И ещё
поняла она, что просто не сможет этого с ним сделать. Как можно так
бояться кого-то и одновременно так жалеть, она и сама не знала, а
потому спросила:
— Если ты вдруг обретёшь свободу, что
ты сделаешь?
— Разнесу в щепки всю вашу поганую
деревню. Чтобы памяти о вас не осталось, за то, что вы со мной
сделали, — голос спокоен, он понимает, что не может не ответить и
не может ответить по-другому.
Но этот ответ ничего не меняет. Лика
другого и не ждала.
— Ладно, иди за мной. — Она
поворачивается и идёт в сторону дома. Демон с неподвижным лицом
следует за ней.
Он не понимает, что происходит и не
пытается понять. Заклятье подчинения сковывает его тело и разум. За
годы рабства он почти разучился думать. В голове туман, из чувств
остались только ярость и тоска, и те норовят утонуть в пелене
безразличия. Сначала безразличие было его щитом — последней защитой
ошмётков гордости. А сейчас гордости не осталось, памяти не
осталось… ничего не осталось. По груди и плечу стекают тяжёлые
капли крови, вспышка боли, пробудившая его в бою, проходит, он
снова погружается в серый туман, где нет сырой земли под ногами,
звуков и запахов леса — есть только приказ «иди за мной».
— Хочешь искупаться? — ненавистный
голос хозяйки вернул его в мир. Не приказ. Вопрос. Много
десятилетий никто ни о чём таком его не спрашивал. Двух слов
хватило, чтоб вогнать его в ступор: