Воспользовавшись неторопливым шагом
этэри, князь отделился от них, чтобы взглянуть на гаргуфье озеро
сверху. По каменистому возвышению он подошёл к краю обрыва,
проследил за ниспадающими потоками воды, полюбовался с высоты
розовыми рассветными полосами, наслаивающимися на кромку леса
вдали, и восхитился размахом крыльев гаргуфий, кружащих над висящим
островом. Воздух звенел морозной свежестью и прозрачной,
будоражащей силой. Летом он этого феномена долины не заметил,
сейчас же он ощущался, как неотъемлемая и чуть ли не самая важная
особенность этого места.
– Чувствуешь? – раздался за его
спиной тихий голос.
Таймар обернулся. Китэрия подошла к
каменистой гряде, по которой князь вышел к обрыву и, улыбаясь,
жадно втянула холодный воздух.
– Чувствую, – отозвался он,
приближаясь к ней.
– Это избыток маны, – пояснила
лилулай, водя руками в воздухе и перебирая одно ей видимое нечто. –
Она летает тут, словно цветочная пыльца.
– Ёе все ощущают?
– Люди просто испытывают в этом
месте умиротворение, если пробудут дольше суток, то и экстаз. Но те
в ком течёт сама мана или сила высших сущностей, способны уловить
её потоки, как дуновение ветра.
Таймар прикрыл глаза, сосредоточился
на колыханиях в воздухе и действительно ощутил слабое, ласкающее
касание, дарующее несказанное наслаждение. Он глубоко вдохнул,
ощутил, как живительные частички втекают в его тело и, разносясь по
нему, возбуждают жар.
– Таймар! – послышался встревоженный
голос Китэрии. – Осторожно.
Он открыл глаза и понял, что опять
не сдержался: его сила, которую он так и не приручил до конца,
снова возбудилась.
– Не пугай их, Тай, не надо, –
предостерегла лилулай и пошла к ушедшей вперёд группе.
Гостей принимали в Сфалерите. Ради
валамарских жриц потревожили самого ат-этэри Огненного храма. Им
оказался средних лет мужчина, чьё лицо до самых скул украшали
курчавые завитки татуировок. Таймара поразило, что самый главный
этэри в Каовелье столь молод, но Истан объяснил ему, что благодаря
обилию маны в долинах, этэри живут раза в два, если не в три дольше
людей.
– Этому ат-этэри уже, наверное, лет
восемьдесят, не меньше, – шептал брату Истан, пока они шли по
длинной галерее к залу для приёмов.
– Получается, он родился здесь и ни
разу не выходил в мир? – поразился князь.
– Получается, что так, – отозвался
принц.