«Чем-то» оказался скачок, который я
ощутила всем телом, так же явственно, как я ощущала тело Сатуса,
каменное, застывшее, прижимающееся ко мне. Перемещение таким,
словно мы не просто прыгнули из одного пространства в другое, а в
терпящим крушение самолете врезались в землю…
Сознание я не теряла, но открыть
глаза решилась лишь тогда, когда тело перестало сотрясаться в такт
дрожащему миру. Бессмысленный взгляд уткнулся в потолок, состоящий
из старых, потемневших от времени балок, которые подпирали другие,
такие же древние и упирающиеся в пол. Первое время потолок
кружился, словно в танце, а после стал замедляться, пока не замер,
остановив карусель перед моим взором.
- Кажется, она пришла в себя, -
раздалось откуда-то сбоку.
Переместив взгляд и сморгнув легкий
белесый туман, я рассмотрела стоящего в позе непоколебимого воина
Кана, который пристально глядел куда-то поверх моей головы.
- Можешь уже отпустить её, - низким
голосом прогудел Ферай и если бы я не подозревала у себя сотрясение
мозга, а заодно и менингит вместе с пережитым по вине Сатуса
инсультом, то решила бы, что помимо требовательности, на лице
демона отразилось и ярое желание затеять ссору.
Пошевелив шеей, я подняла лицо и едва
не стукнулась лбом о подбородок Сатуса.
- Для эмпузы ты поразительно хилая, -
заявил он с раздражением, быстро убирая свою черепушку с пути
хаотично-непредсказуемого движения моей.
- А ты – сволочь, - ответила я
любезностью на любезность, за что удостоилась не только гневного
взгляда, но и скрипа зубами. Если так пойдет, то еще немного
пообщается со мной – и сотрет зубы в пыль.
Попыталась выпрямиться, избавляясь от
неудобной позы, и поняла, что сижу на руках у принца. Голова болит,
руки дрожат, а губы горят, словно их кипятком ошпарили.
- Зачем надо было целовать!? – громко
возмутилась я, негодующе завозившись.
- У меня не было выбора, - холодно
заявил демон, не расцепляя рук и не позволяя мне встать. Наоборот,
мышцы его вновь напряглись, налились силой, не позволяя отвоевать и
сантиметра свободы. А бороться с ним – все равно, что пинать
гризли. Шансов на победу минимум, шансов лишиться головы –
максимум.
Рывок, и он роняет меня на спину,
падая сверху и продолжая удерживать в кольце своих рук. Я всем
телом ощущаю тепло его объятий и ровное дыхание. Казалось,
удерживать меня, рвущуюся изо всех сил, стоило ему стольких же
усилий, сколько требовалось, чтобы удержать испуганную муху в
кулаке.