Утром, первым, что я услышала от Кирилла, грубая угроза и приказ
держать язык за зубами. Конечно же, я пообещала, хоть и рвалось всё
внутри от тоски, ведь я и так собиралась молчать. Только отчего-то
было невыносимо горько. Наверное, я глупая и наивная мечтательница,
потому что какая-то часть моей души, до момента как я увидела
взгляд парня полный отвращения и злости, надеялась, что, может, он
захочет остаться со мной.
Мы не знали ещё тогда, что кто-то заснял нас на телефон, и уже
весь городок знает о случившемся. Когда я обо всём узнала, пришла в
ужас. Едва приняв душ, я помчалась к Машке, хотя понятия не имела,
что скажу ей. Но она уже уехала. После я больше недели просидела
дома, не отвечая на звонки знакомых, и даже Кира. Мне было безумно
плохо. Я даже не подозревала, как тяжело будет потерять Машку. Как
никогда раньше мне был нужен кто-то близкий, кто-то, кто поддержит,
но я была совершенно одна.
Когда родители заставили меня наконец перестать прятаться в
своей комнате и выйти в люди, я столкнулась с шепотками за спиной,
а порой и откровенными грубыми вопросами. Но самым болезненным был
взгляд Кира, полный презрения и откровенной ненависти.
А потом я узнала, что наша с Киром ночь имеет последствия, и я
жду ребёнка. Родители, узнав об этом, устроили небывалый скандал.
Даже когда они прознали про ночь с Кириллом, то не кричали, а
просто смотрели с молчаливым укором. Но весть о беременности от
него смела их привычную стену самообладания. И ведь никогда раньше
мама с папой даже голоса на меня не повышали, а тут кричали и даже
оскорбляли. А успокоившись, отправились к родителям парня. Вскоре
мы поженились, и я обрела утраченную надежду на счастье. Кир — мой
муж. Он забудет Машку, привыкнет ко мне, возможно, полюбит, и
вскоре у нас будет ребёнок. Мы — семья. Моя мечта сбылась, любимый
мужчина мой, осталось только подкорректировать наши отношения.
Тогда я верила — всё получится, ещё не зная, что я стою на пороге
персонального Ада.
И чтобы не происходило в моей жизни, как бы я не успокаивала
свою совесть тем, что, благодаря случившемуся, Маша уехала и
добилась таких высот, груз вины тянул меня к земле. Мне было
необходимо попросить у неё прощения за то, что предала её веру, её
дружбу, разрушила её любовь и забрала её мужчину. Мне понадобилось
четыре дня, чтобы решиться нанести визит бывшей подруге. И даже
сейчас мне было отчаянно страшно, и лишь присутствие дочери
заставляло держать себя в руках.