На самом деле, я до последнего надеялась, что произошла какая-то
ошибка. Родители что-то не так поняли, ну или ребёнок Юлии не от
Кирилла. Сейчас же все надежды и сомнения рассеялись. Пока я
сходила с ума от душевной боли, загибалось от охватившей всё моё
существо агонии и выла ночами в подушку, они обменивались в ЗАГСе
кольцами и выбирали имя ребёнку. Они стали семьёй. Женщина, стоящая
напротив, отняла у меня мою любовь, мою мечту. Только было бы
несправедливо обвинять в случившемся только её. Как известно, в
зачатии детей участвуют двое, и Кирилл виноват не меньше её. Я
верила им, любила искренне и самозабвенно, но ни один из них на
самом деле не любил меня. Даже несмотря на это понимание, мне всё
равно до сих пор больно, там — внутри. Несмотря на обещание никогда
не возвращаться, я тысячи раз представляла себе момент моей встречи
с каждым их них. Кирилла я уже видела, не знаю, увижу ли ещё.
Надеюсь, нет. Теперь пришло время встречи с Юлией.
— Привет, Маруся, — неуверенно улыбнулась девушка. — Это
Людмила, моя радость и моя жизнь.
Я понимала, девочка не виновата, что её родители поступили
по-свински и причинили мне столько боли и зла, но против воли и
убеждений, испытывала к ребёнку бесконтрольную неприязнь. Она в
моих глазах была самым ярким подтверждением того, о чём я старалась
не думать семь лет. Живым символом предательства. И всё же мне
удалось выдавить улыбку.
— Здравствуй, Людмила.
— Мы можем поговорить? — тихо спросила Юлия.
В ответ я лишь кивнула. Если честно, я просто не знала, к чему
нам о чём-то говорить. Мне это не нужно. И так всё предельно ясно.
Непонятно только, зачем это ей. Значит пришло время узнать.
— Солнышко, посиди тут, — обратилась девушка к ребёнку и вручила
девочке в руки планшет, дабы хоть ненадолго чем-то её занять.
Мы прошли в столовую, которой служила светлая полукруглая
комната со множеством окон. По сути тут наша семья собиралась
только когда у нас были гости или по праздникам. В остальное время
мы предпочитали есть на кухне.
Подойдя к окну я повернулась к Юлии и скрестила руки на груди,
чтобы скрыть дрожь. Дурацкий стресс и моя реакция на него. Я
вскинула подбородок и посмотрела на девушку вызывающе, во всяком
случае, я надеялась, что это выглядит так.
— Прости меня, — сорвалось с её губ, спустя, наверное, минуту
напряжённого молчания.