В его воспаленный рассудок черной тучей вплыл образ: Гидеон стоит на коленях перед Изой, лаская ее так, как любил делать он сам! Вне себя от ревности, Марк направился к ней.
– Кто, черт возьми, этот парень с тобой?
Он выпалил вопрос неожиданно даже для самого себя.
Глаза Изы распахнулись, она резко повернулась к нему, сжимая у груди дрожащие руки.
– Что ты здесь делаешь?
– Я шел за тобой.
Он шагнул вперед, пробежал пальцами по ее щеке.
– Зачем?
Он проигнорировал вопрос. Слова не столь важны, куда красноречивее оказалось ее сбивчивое дыхание. «Она либо нервничает, либо возбуждена, – отметил Марк. – Либо и то и другое одновременно».
Он упивался бы ее реакцией и дальше, но мысль, что Гидеон теперь занимает его место, была невыносима.
– Кто тебе этот парень? – не унимался он.
– Гидеон?
Ему не понравилось, как она произнесла его имя. Слишком тепло, слишком сердечно! Ревность снова взяла за кадык, не давая вздохнуть. И да, сейчас Марк желал Изу как никогда!
– Да.
– Друг.
Ее голос сорвался, когда жесткие пальцы властно провели по щеке к губам. От шеи прошла сладкая волна импульсов.
– И всё?
Она взволнованно облизнула губы. Марк едва не застонал, подавляя в себе дикое желание сделать то же самое языком, жадно овладевая ее ртом.
– Что – все?
Она дышала нервно и неровно, прекрасная грудь порывисто вздымалась и опускалась. Иза тоже хотела его, и эта мысль тотчас послала горячую волну похоти к его паху. Марк шагнул ближе, желая слить ее тело со своим, и продолжал ласкать шею женщины кончиками пальцев. Его руки смыкались на ее нежной шее этаким мягким, но собственническим ошейником.
Марк наклонился, его губы замерли в дюйме от ее рта.
– Гидеон. Просто друг?
– Г-гидеон?
Ему нравилась растерянность в ее голосе.
– Тот парень, с которым ты пришла сюда.
Марк наклонился еще ближе.
– Ты с ним?
Иза вздрогнула.
– Нет.
Она почти шептала, и это ему тоже нравилось. Но еще больше нравилось видеть ее румянец и торчащие кончики затвердевших сосков, проглядывающие сквозь тонкий шелк платья.
– Хорошо, – одобрил он и прильнул губами к ее губам.
Это был поцелуй обладания, а не поцелуй наслаждения.
С той поры, как они расстались, прошло шесть долгих лет. С той поры, как он обнимал ее, держал в своих объятиях. Но сейчас, когда он ласкал языком ее пухлые розовые губы, она снова принадлежала ему.