— Было такое, верно, — улыбнулся в ответ трактирщик. — Но не
суть. Весь следующий день все занимались своими задачами:
продолжали копаться в архивах, опрашивать стражников, их знакомых,
знакомых знакомых... У меня тогда сложилось впечатление, что мы
переговорили уже с каждым человеком в этом городе! Третье отделение
следило за нобилем и его окружением. А результата все не было.
Маркетти вел себя, при этом, совершенно спокойно, словно был
уверен, что противник вот-вот проколется и совершит ошибку.
— А про летающие ковры когда будет, синьор Лик? — подал голос
Гвидо. Оставшись послушать историю в этой компании, он явно
рассчитывал на повествование о каких-то необыкновенных приключениях
и наверняка о магии. Но пока слушал лишь о скучных допросах,
обысках и других неинтересных вещах.
— Дойдем и до ковров, Гвидо, — ответил Мерино. — Но если тебе
неинтересно, на кухне всегда много работы...
— Да нет, мне интересно! Просто... хотелось про ковры.
— Мне, кстати, тоже, хотелось бы про ковры, — поддержала
паренька Карла. — Или ты и меня на кухню отправишь за
нетерпеливость?
Мерино изобразил на лице гримасу страдания. Мол, обидеть
рассказчика может каждый. После чего продолжил.
— На третий день нашего пребывания в Ниале события начали
развиваться довольно стремительно и совсем не в ту сторону, что мы
ожидали. Начались они со смерти Массимильяно Сальвоторе.
— Его убили?
— Да вы будете слушать, демоны вас раздери?!
Город Ниаль. Оутебрийская Лига Вольных городов. Империя
Рэя. Середина осени 768 год от п.п.
— Отравлен?
— Точно так, командир. Отравлен.
Командир третьего отделения стоял перед кавалером навытяжку,
голову не опускал и виноватым себя, видимо, не считал. Как и все
бойцы Тайной стражи, он не производил впечатления опасного
человека: среднего роста, совершенно не атлетического телосложения,
с угрюмым лицом, более подходящим селянину из скафильской глубинки,
чем специалисту по силовой поддержке. Звали его Бельком, был он
родом с островов морского народа и в среде своих коллег, как
сегодня утром узнавал Мерино, считался одним из самых умелых
убийц.
Сам Мерино вместе с Маркетти только вошел в комнату городского
дома нобиля Массимильяно Сальвоторе (а был еще и загородный, на
другом берегу реки), в которой оный также находился. А точнее —
сидел на диване, высунув язык и испортив пеной изо рта свою
безупречную бородку. Широко раскрытые глаза и синюшный цвет лица
безошибочно указывал на причину смерти одного из богатейших людей
города — отравление.