– Аябэлька, – позвал он, – если глаза мне не лгут, то на тебе её благословение! Я сам не видел ни разу ещё, читал только! И до этого думал, что просто примешалось что-то, может, от Бирта ещё аура осталась, но теперь понимаю – это божественная метка! О боги, да ты счастливица! Ты хоть представляешь, какая это редкость?
– Благословение? – я сама растерялась, ещё не понимая, что это может значить.
– Да! Такие даже у служительниц её редкость! Премудрый Сифирус, вот это да! Теперь понятно, почему тебе везло постоянно! Помнишь, ты рассказывала, что вечно кто-то встревал, если ты в опасности была. Ну, в гостинице, помнишь? – я кивнула, а Эст вдохновенно продолжал: – Это благословение! Оно тебя выручало! Я же даже не знал, как оно действовать на практике может, а теперь! Аябэлька, можно я про это курсовую напишу?! Дашь мне воспоминаний?
– Да бери, ты чего… Но если узнают?..
Но Эст даже договорить мне не дал, как чаще делал из вежливости. Считал всё ещё до того, как я сформулировала мысль и перебил:
– Да никто ничего не узнает! Я всё так распишу, что вообще будто не о тебе речь! Вообще забудь, это мелочи! Но ты представляешь, как это здорово?! Я только одного не понимаю, какого Шута буйного мы тогда до сих пор не встретились с тобой?
– В смысле, мы же…
– Я имею в виду раньше! Будто…
– Будто рано было, – усмехнулась я, впервые перебив захлебнувшегося эмоциями возлюбленного, будто и сама мысли читать умела.
– Ну да, – радостно согласился он. А потом замер, вглядываясь в мои глаза, давая понять, что собирается сказать что-то важное. – Зато теперь – самое время.
Я вспыхнула, отвела глаза и улыбнулась, хоть старалась всеми силами улыбку скрыть.
– Не смущайся, Ая… – позвал он. – Я люблю тебя.
– И я тебя…
Аккуратно отставила тарелку и подалась навстречу протянутым рукам. Прохладная щека на лбу, волосы щекочут нос. Пахнет полынью. Картошкой, потом и пылью. Хорошо.
Я вздрогнула, когда мимо пропорхнула крохотная птичка. В полной тишине шелест крылышек показался громким. В комнате уже темнело, я, лишь сощурившись, разглядела крохотного вестника, присевшего на книжной полке. На крылышке глянцево залоснилось серо-зелёное перо, с коричневыми крапинками.
– Это Винэйрон? – спросила я у Эста.
Он протянул руку, и птичка спорхнула в раскрытую ладонь.
– Да, я посылал ему вестника сегодня. Хотел узнать, что случилось.