– Это Винэйрону?
– Да, – подтвердил мой возлюбленный, – попробую узнать детали. Надо же знать, за что судили твоего опекуна?
– Знаешь, Эст? – позвала я, решительно выпрямившись. – А пошло оно всё к Далину! Я уже не могу вот это вот всё! Давай подумаем об этом завтра? А то голова скоро взорвётся!
Он засмеялся. Чисто, весело с нотками нежности.
– К Далину!
Я часто видела, как ребята ухаживают за девицами. Наблюдала и за «клиентами» Илины. Да и вообще всякое. Знала, как мужчины себя ведут, когда женщину хотят. Именно поэтому было до слёз приятно осознавать, что Эстэриол любит меня, а не просто хочет забраться под юбку. Мы убрали остатки еды с кровати и легли рядом, чтобы просто обнимать друг друга.
– Эстэриол?
– М?
– Ты боишься напугать меня?
– Нет, – он улыбнулся и коснулся пальцем кончика моего носа. – Я вижу просто, что ты не решаешься ещё. А к чему спешить? У нас вся жизнь впереди. А я хочу, чтобы ты знала, что я тебя не для этого сюда привёл.
– А что если я умру раньше тебя? – вдруг вздрогнула я. – Я ведь не маг… А ты ещё и эльф наполовину. Ты даже заметить не успеешь, как я состарюсь и…
– Так, – строго прервал меня он. – Аябэль, я что-нибудь придумаю. Выучусь и придумаю, поняла? Веришь мне?
– Верю, – улыбнулась я, расслабляясь.
– А посмеешь помереть, я тебя в другом теле найду после перерождения, и плевать, что это не доказано! Никуда ты от меня не денешься! – засмеялся он, схлопотал заслуженную оплеуху за глупую шутку, а вслед упал в полумрак поцелуя.
– Эстэриол… – позвала я в темноте.
– Да, любовь моя?
– Помоги мне решиться…
Со временем всё новое становится привычным. Мысли успокаиваются, быт налаживается. Можно даже привыкнуть к ровному и непрекращающемуся чувству счастья. Дать ему улечься в душе и стать частью жизни.
Мы были счастливы. Что ещё можно испытывать, когда засыпаешь в объятиях любимого народича? Просыпаешься с ним, говоришь с ним, ждёшь его и радуешься встрече вечером. И никто не кричит, никому ты ничем не обязан, а всё, что ты делаешь лишь твоё собственное желание.
Мы провели в постели всё воскресенье, лишь изредка делая вылазки за едой и прочим. Изучали друг друга, грели друг друга, любили друг друга. Светоч постепенно наполнялся народом, к вечеру этаж кишел юными и не очень студентами. В коридорах стоял гвалт, шум, смех. Что-то периодически взрывалось или падало, слышался топот и хлопки ладоней по перилам. И, как бы стыдно ни было, но Эстэриол организовал нам личный «походный» сортир, чтобы я не маячила в коридоре.