Тэя
Реальность пробивалась сквозь темноту приглушёнными голосами и
шелестом дождя. Затем пришли не самые приятные ощущения: тело ныло,
но сильнее беспокоило, что болит лицо. Что со мной было? Память
возвращалась лениво, и чем больше я вспоминала, тем сильнее
волновалась. Зомби, лич, печать Хаоса и непонятный камень, который
я решилась попробовать уничтожить. Вспомнилась боль, которая
пронзила тело, стоило подойти совсем близко, и чудовищная слабость.
Как воздействовала на этот сгусток тьмы сразу светлой и тёмной
магией и как пришло бессильное понимание — эта дрянь тянет из меня
силу. А потом что-то произошло. Сквозь чернильную тьму проступили
яркие полосы слепящего света, похожие на трещины… Дальше не помню.
Но раз я лежу и размышляю, значит, я минимум жива, максимум — у
меня получилось.
— У меня получилось? — спросила, с трудом разлепив пересохшие
губы и привлекая внимание ребят, сидящих вокруг костра.
— Получилось, — тихо и как-то напряжённо отозвался Имир.
В чём дело? Почему они на меня так смотрят? Откуда эта смесь
ужаса и жалости?
— Что-то не так? — прищурилась, чувствуя, как лицо обдало
кипятком.
— Ты сильно не волнуйся только, — замялся Имир, а мне уже не
нравилось начало. — Я ведь пока мало что смыслю в целительстве.
Уверен, в академии смогут всё поправить.
При этом все они продолжали таращиться на меня, а я, следуя
наитию, поднесла руку к лицу и тут же отдёрнула, ощутив новую волну
болезненных ощущений. Но этих мгновений хватило, чтобы нащупать
горячие распухшие бугры вместо левой щеки.
— У кого есть зеркало? — спросила деревянным голосом, заранее
боясь увидеть своё отражение.
Переглянувшись, мои спутники развели руками. Даже у Диланы не
было. Единственное, по её словам, разбилось во время стычки с
нежитью, когда она откинула в сторону свою сумку. Или, возможно,
мне просто не хотят давать увидеть себя.
— Я могу создать воздушное, — произнёс Ёрн, за что удостоился
четырёх злых взглядов, подтверждая мои подозрения о наличии
зеркал.
Получив моё согласие, он на несколько секунд прикрыл глаза, водя
руками по воздуху, который вдруг засеребрился, уплотнился и принял
форму идеального круга, отлично отражавшего окружающее
пространство. Подходить было страшно, я боялась увидеть себя, но
мне это было необходимо. Сжав зубы, решительно приблизилась к
магическому зеркалу, взглянула и в ужасе отшатнулась. Оттуда на
меня смотрело чудовище. Жуткая уродина, у которой левую сторону
лица «украшало» четыре ярко-алых вздувшихся рубца. Один
располагался внизу, почти на подбородке, чудом не задев губы. Три
других -на щеке, причём самый верхний, будь немного длиннее, мог
лишить меня глаза. Это смотрелось настолько отталкивающе, что у
меня невольно затряслись руки и задрожали губы. После аварии,
приковавшей меня к инвалидному креслу, я научилась игнорировать
шрамы. На теле их хватало. Но то на теле. Их можно скрыть. А это
лицо, то, на что все смотрят в первую очередь при знакомстве. В
этом мире я изначально красавицей не была, магия немного поправила
дело, но до той же Диланы мне ой как далеко. Теперь я вовсе
уродина. Настоящая образина. Словам Имира, что в академии всё
исправят, не поверила ни капли. Всем было известно — раны,
нанесённые магическим оружием или магическими предметами, заживают
долго, и всегда от них остаются шрамы. Тот булыжник определённо был
магическим. Значит, такой вот «прекрасной» мне быть до конца моих
дней.