После насыщения, когда стали укладываться спать Имир достал
лютню. В унынии этого леса, музыка была очень кстати. Он затянул
эльфийскую балладу о вечной любви, периодически поглядывая на
Дилану. Она смотрела на него очень даже благосклонно, не отводя
восхищённого взгляда. И было с чего. Пел Имир изумительно.
— Эйн, может и ты чем порадуешь? — улыбнулась Дилана, после
того, как Имир закончил.
— Прости, не хочу, — покачал он головой.
— Он, наверное, не умеет, — поддел Имир.
— Умею, но меня больше прельщает исскуство боя, чем песенки, —
отмахнулся Эйн.
— Пожалуйста, Эйн!
Противостоять просящим глазам Диланы он был не в силах.
Интересно, все ведьмы могут так воздействовать на мужчин? Уверена,
проси его я, при горячей поддержке остальных, ни за что бы не
согласился. А одно «пожалуйста» от Диланы и Эйн сдался.
Ещё утром я подметила значительное потепление во
взаимоотношениях между этими двумя. Эйн стал куда благодушнее. Даже
холод и сырость вокруг на него действовали меньше, чем на
остальных. Зато Имир почти не улыбался и был непривычно мрачен.
Эйн тоже пел о любви, но не между мужчиной и женщиной, а о любви
к родному дому и матери. Голос Имира был чистым и звонким, тогда
как у Эйна был он был ниже, но его звучание пробирало до
мурашек.
Что же ты делаешь, Эйн? Зачем подвергаешь меня таким
испытаниям?
Нельзя показывать, как на меня действует этот голос. Обхватив
себя руками под походным одеялом, сосредоточилась на словах песни.
На чувствах, которые он вкладывает в каждый звук. У меня
перехватило дыхание от безысходной тоски звучащей в каждой ноте и
робкой надежды, отражающейся в раскосых эльфийских глазах.
Предысторию жизни Эйна я хорошо помнила. Возможно, даже лучше
собственного прошлого. Ему было всего семнадцать, когда отец узнал
о его существовании и отнял у матери угрозами и шантажом. Все эти
годы, он мечтал вернуться в родную деревеньку, чтобы хоть раз
обнять мать и не мог этого сделать, потому как отец пообещал
вырезать всю деревню, если неугодный и строптивый отпрыск только
посмеет к ней приблизиться. Ради этого — свободы самому решать, как
жить, Эйн пошёл в академию, после которой собирался домой. И
боялся, до смерти боялся не успеть. Ведь его отец своими действиями
лишил мать ведьминского дара и положенного с ним долголетия.