Наконец, на сцену вышла предпоследняя выступающая. Я должна была ждать за кулисами. Мы как следует намочили костюм ледяной водой. Я поправила грим – часть порошка попала мне на шею и нижнюю часть лица.
Только не чесать! Только не чесать!
Рыбка-гуппи под взрывы аплодисментов выплыла на сцену:
- Ты рыбак, я рыбка гуппи,
Поцелуй скорей мне в губки.
Ты рыбак, а я лососик,
Поцелуй скорей мне в носик…
Рыбка-гуппи веселилась и заводила зал. Кружилась и смеялась:
- Ты рыбак, а я акула,
Будешь кормом для бабули.
А-ха-ха-ха-ха-ха…
А меня, Мелопею, лихорадило до цветных пятен в глазах. Казалось, дракон – может тот самый, высокомерный и противный – дыхнул в меня пламенем, и я нахожусь в огненной клетке. Жарюсь в его пламени.
На ватных ногах я спустилась со ступенек за кулисы и рухнула на руки девочкам.
Очнулась я лекарской палате. Выслушала от лекаря кучу обвинений в моей безалаберности и попустительству здоровья.
Я была вся обмотана повязками, под которыми кожу приятно охлаждала какая-то мазь. Повязки были по всему телу, в том числе обмотана была и шея, и нижняя часть лица. Я посмотрелась в зеркало в туалетной комнате и ужаснулась. Больше всего было жалко крылья. Часть перьев повылезали, и крылья были все в проплешинах – жутко уродское зрелище. А полностью обновятся они через месяца два – это треть конкурса по времени.
Я вернулась на койку и зарыдала. Это конец.