Сделав над собой усилие, я заставила голос звучать по-прежнему ровно:
— Опасно бросаться обвинениями, которые не можешь подтвердить. Это называется клеветой, Нателла. Или я ошибаюсь, или вы знаете, кто я, и у вас есть свидетельства моего криминального прошлого?
Домоправительница замялась.
— Я… нет… не знаю.
Я нехорошо усмехнулась. Женщина попятилась назад, с каким-то ужасом глядя на меня. Но мне показалось, что страхи Нателлы связаны со мной только частично. Женщина опасалась чего-то другого. И, конечно, она ничего не знала о моём прошлом, иначе давно сообщила бы хозяину.
Меня охватило противоречивое чувство — разочарование, смешанное с облегчением. Я не выяснила ничего важного, но и дурного тоже не узнала. Климов прав — есть вещи, о которых лучше навсегда забыть.
Но, что за странный дом! Похоже, здесь у каждого есть своя тайна.
— Нателла, — уже мягче произнесла я, — я понимаю, что вы чувствуете. Вам не нравится женщина, появившаяся из ниоткуда, о которой ничего не известно. Но, могу дать вам слово, я не притворяюсь. И у меня нет планов, навсегда поселится в этом доме или как-то навредить его хозяину. Как только моя память вернется, я уйду отсюда.
Нателла некоторое время испытующе смотрела на меня. Потом кивнула:
— Я надеюсь, это случится скоро, Марианна. Вы многого не знаете. Поверьте, этот дом — не лучшее место для вас.
Прежде, чем я успела что-то спросить, она повернулась, и, беззвучно ступая, исчезла за книжным шкафом. Я осталась в одиночестве.
За окном сгущались зимние сумерки. День выдался пасмурный, и серое небо медленно темнело, приобретая сначала фиолетовый, а затем чёрный оттенок.
Я задумалась над последними словами Нателлы. Женщина явно пыталась запугать меня. Но это не так-то легко. Я не собираюсь покидать дом Климова из-за каких расплывчатых намеков. С одной стороны, мне просто некуда идти. С другой, я давно не чувствовала себя так легко и спокойно, как здесь. И, пусть я не помню событий своего прошлого, что-то подсказывает мне, что моя жизнь складывалась не слишком удачно. Иначе, я не оказалась бы в одиночестве, без родных и друзей.
«Мне нравится этот дом, — думала я. — И его хозяин».
Очнувшись от полудремы — я лежала в кресле, свернувшись калачиком, и положив голову на подлокотник — я встряхнулась, пытаясь отогнать глупые мысли.