Маркус Вольф. «Человек без лица» из Штази - страница 4

Шрифт
Интервал


Биографию можно понимать как жизнеописание, но и как судьбу, как стечение жизненных обстоятельств»[2].

В детском возрасте Маркус, естественно, не знал, что «стечение жизненных обстоятельств» в результате победы национал-социализма привело к росту в немецком обществе антикоммунизма и антисемитизма. Родители Маркуса, напротив, знали об исступлённых призывах вроде «Германия, проснись, – умри, Иуда!» или «Трепещи, нация пожирателей мацы: близится ночь длинных ножей!». Евреи становились изгоями на своей родине, уже близилось время нюрнбергских расовых законов, погромов и концентрационных лагерей с газовыми камерами.

Немецкий журналист Ханс-Дитер Шютт, опубликовавший последние беседы с Маркусом Вольфом в 2007 году, пришёл к выводу: «Его жизнь – это типично немецкая печальная судьба, и её смысл в том, что с давних пор всё заканчивается безрадостным осознанием: немцы изгоняют немцев, – так Маркус Вольф пришёл к интернационализму».

Вряд ли, по моему мнению, можно согласиться с тем, что у Маркуса Вольфа была «печальная судьба», скорее – судьба была счастливая: он боролся за социальную справедливость и братство людей. Немецкий писатель и философ Иоганн Вольфганг Гёте утверждал: «Быть человеком – значит быть борцом». По-моему, это полностью относится к Маркусу Вольфу, причём необходимо сказать, что он, помимо этого, стал ещё и крупной личностью.

Конечно, обстоятельства, в которых он в подростковом возрасте оказался на родине, в нацистской Германии, для семьи Вольфов могли стать трагическими: дом родителей подвергся обыску, а сам Фридрих Вольф при этом случайно избежал ареста и последующего заключения в концлагерь, Вольфы с детьми оказались занесёнными в нацистские списки неблагонадёжных лиц. Последнее обстоятельство открывало прямую дорогу в концлагерь.

Это «безрадостное осознание» гибельной опасности начавшегося Холокоста, безусловно, сделало смыслом жизни Маркуса Вольфа борьбу – сначала с фашизмом, потом за мир и безопасность.

Он стал убеждённым интернационалистом в эмиграции в СССР, однако не потому, что «немцы изгоняли немцев», а прежде всего потому, что с 10 лет жил в Москве, в обществе людей, которые в массе своей были всемирно восприимчивыми и разделяли веру в торжество братства и свободы, и ещё потому, что, взрослея, понял: нацисты истребляли людей по расовому принципу, стремились к мировому господству и вели войну против СССР на уничтожение.