– Надейся. Я, между прочим, глубоко в отношениях, так что начинай прощаться с шевелюрой, блонди, – сунув сигарету в рот, насыпаю в глиняные кружки по ложке быстрорастворимого кофе, а сам с обманчивой небрежностью интересуюсь: – И вообще, откуда такое желание похерить мою репутацию? Завидуешь сердечным победам?
– Мы оба прекрасно знаем, что они даже в сумме не стоят и сотой части моей одной.
Беда прав – не стоят, но меня такое положение дел более чем устраивает. Я люблю свою жизнь, люблю женщин и люблю всё контролировать, а отношения это когда подконтролен ты. Помнить годовщины, подмазываться к чужим родителям, фильтровать поведение, взгляды, слова – лишняя морока и если бы не дело принципа, в жизни не подписался бы на такую глупость. Дело принципа, пьяный спор и кое-что ещё, что мы с Тимуром вслух не обсуждаем.
– Ладно, умник, не празднуй раньше срока. Пари всё ещё в силе. В новогоднюю ночь, как договаривались, я познакомлю вас со своей девушкой, и она не сбежит от меня ещё целый месяц.
– До Дня всех влюблённых.
– Точно, до четырнадцатого.
– Удачи, – скептично фыркает друг. – Даже не пробуй мухлевать, я проверю.
– Свечку подержишь?
– Ага, слышал про эпиляцию воском, красавчик? – сладко напевает Беда... и отключается, оставляя за собой последнее слово.
Нет, его идиотизм определённо заразен. Только что я рычал как побитый пёс, а теперь бодро пускаю дым в приоткрытую форточку и шлю воздушный поцелуй зардевшейся от созерцания моей обнажённой персоны соседке. Сейчас ещё вернётся Снегурка и утро целиком перестанет быть дерьмовым.
Как бы ни так.
Оделся, скурил четверть пачки, выпил весь кофе – и свой, и тот, что делал для гостьи – а её самой на горизонте как не было, так не нарисовалось. Картинка, смазанная запахом цветочных духов на моей футболке, внезапно проясняется в неутешительный вывод – меня продинамили. Опрокинули по всем статьям! Ни утреннего секса, ни массажа, ни завтрака, ни даже номерочка зараза не оставила. Я везде искал: на балконе, под ковриком в коридоре, в стопке методичек, сваленных на подоконнике, где она захотела посидеть на рассвете, а я сыто любовался пока ненароком не заснул. Даже в туалете треть рулона бумаги размотал – нигде ни циферки.
Не знаю что, но что-то пошло не так, и вместо душевного подъема, какой обычно бывает после жаркой ночи я чувствую сосущую внутренности неудовлетворённость. Мы могли бы повторить как-нибудь!