– Раньше я не был профессионалом, Поль, – безмятежно улыбаюсь я.
– С удовольствием с тобой поработаю. Можешь критиковать, править,
ни в чем себе не отказывать. Не откажусь повысить свой творческий
уровень.
Сейчас уже эволюционировал и я, и моя самооценка.
Полина недоверчиво щурится. Сложно мне поверить? В принципе,
могу понять. От того лишь сильнее хочется доказать, что я
изменился. А изменился ли? Кажется, в глубине моей души все еще
живет тот идиот, который едва не задушил эту потрясающую женщину
своим гнетом и проблемами с самооценкой.
Тяжелые были годы тогда на самом деле. Первые мои годы после
университета. С работой то и дело возникали перебои, опыта у меня
не было, денег, соответственно, тоже не водилось. В телецентр не
брали. Я проваливал собеседование за собеседованием. А в театрах
мне было катастрофически скучно. До написания самостоятельных пьес
опять-таки меня не допускали, только до обработки какой-нибудь
классики. Десять разных адаптаций одного только “Ревизора” за один
год. Тоска, а не работа!
Хотя мозг я тогда ломал очень качественно, как сделать так,
чтобы один сценарий отличался от другого.
А Полли… Полли творила. Кормила меня ужином после работы, а по
глазам было видно, что она уже в мыслях о своих героях. Как я ей
тогда завидовал, этой безумной творческой свободе – не описать. Ей
не надо было ограничивать себя рамками, говорить “надо”, её не
стискивала тесная клетка обстоятельств.
Когда я начал ворчать по поводу того, что она отнимает время у
меня всякий раз, когда начинает писать? Я не знаю, но именно за
этот шаг презираю себя сильнее всего.
О том, как я перед ней виноват, я, пожалуй, заикаться не
буду.
– Илья Владиславович, я могу выпить кофе, пока вы заняты? Здесь
немного душновато, – Полли это спрашивает у Кирсанова, а смотрит
убийственно на меня.
Ну понятно, от кого она сбегает. Да, я в курсе, что сейчас она
меня терпеть не может.
Ох, Полли, а ведь нам с тобой год работать. Не меньше. Да,
сценарий я начерно почти написал, но ведь только начерно. Именно
автор книги обычно вносит принципиальные акценты. Без тебя тут
никак, или твои же фанаты не узнают твоей истории.
– Да, госпожа Бодлер, десять минут у вас есть, – Илья задумчиво
отрывает взгляд от обработанного, уже обращенного в сценарий,
текста и окидывает нас взглядом, позволяя “волне и камню”
разойтись.