И сейчас – я повторил бы это еще раз, глядя в её глаза. Если бы
она не глядела на меня с такой ненавистью, будто отталкивая от
себя, парализуя. Многое я могу пережить, через многое – перешагну,
не заметив. Но вот эта ненависть моей девочки ко мне – она
отравляет сильней всего. Потому, что я её действительно
заслуживаю.
– Что. Ты. Здесь. Забыл? – чеканит она, произнося каждое слово,
будто оно было гвоздем в крышке моего гроба.
Тебя, Полинка, я забыл здесь тебя. Можно я заберу свое и утащу
его в свою берлогу? Знаю, что нельзя, знаю, что ты не согласна, но
может, если очень хочется – то можно?
– Я привез последние главы сценария, – пасмурно произношу я. –
Нужно, чтобы ты вычитала их к понедельнику.
Это, разумеется, не объяснение всему, что произошло. Но здесь я
“поэтому”. Ну, по официальной версии. Не могу же я сказать бывшей
жене, что приехал сюда, потому что мне кровь из носу приспичило её
увидеть.
– Какого черта ты полез меня лапать, Варламов? – разгневанно
рычит моя пантера, яростно сверкая глазами.
Самое лучшее, что я могу в этой ситуации сделать – это пожать
плечами. Что я могу ей сказать? Про затмение? Про то, что повелся у
собственной импульсивности? Что не смог отказаться от этого
искушения? Ага, а может, еще признаться, что до сих пор по ней
сохну? Она, конечно, разрыдается от умиления, бросится ко мне в
объятия, снова выйдет за меня, родит троих детей, и умрем мы в один
день. Прекрасный финал.
В сериале оно бы так и сработало. В жизни же – один её звонок
Кирсанову, и меня снимут с этого проекта. Договор уже подписан,
спонсоры уже найдены, остановить машину целого проекта или заменить
меня – один винтик в механизме? Заменят. Без особого удовольствия,
но заменят, поставят вместо меня того, кто Полину доставать не
будет. И у меня уже не будет возможности видеть её каждый день.
– Это что, объяснение, по-твоему? – Полина щурит глаза. – Какого
черта, Варламов? У тебя слабоумие? Ты, может, конченый идиот? С
чего ты вообще решил, что можешь вот так подойти и меня
потискать?
– Нет у меня объяснений, – ровно отрезаю я, убираю руки в
карманы. – Мне захотелось. Все. Можешь считать это обострившейся
сентиментальностью.
По лицу Полины я прямо четко могу прочитать адрес, куда мне
следует запихнуть свою сентиментальность. Подробный такой адрес. До
самого последнего, самого темного закоулка.