- То есть развести его на женитьбу у меня бы не вышло?
После такого вопроса хотелось бросить к чертям руль, схватить её за плечи и трясти это безумное создание, пока вся дурь из башки не повылетает.
- Если хочешь доехать до дома без аварии, то прошу помолчи, ради всего святого. Дома поговорим.
- Дома?! – ухмыльнулась Роксана, и я как наяву видел красивые губы, изогнутые в кривую линию, что всё равно её не портило. – Особняк отчима снова стал тебе домом?!
- Не жадничай, - не думавши, отозвался я, так как моё молчание никак не остановит сестру, если она решила выговориться.
- Ой, да подавись, пожалуйста! Было бы что терять, кроме квадратных метров с дизайнерским ремонтом.
В душе заворочалось сочувствие, а следом и вина. Я-то тоже не радел, чтобы сиротке стало уютнее, а потом и вовсе оставил её на попечение вечно занятого политика.
- Мне показалось, или ты с Максом знаком?!
За углом показался кусок крыши особняка мэра. Спасение от душещипательных тем, которые так жаждет обсудить сестрёнка.
- Не показалось.
- То-то я думаю, что за нами после такого удара в морду ни одна его шавка охранная не дёрнулась. Уважает или боится?
- Не угадала.
- И удар у тебя хорошо поставлен. Не знала, что ты вообще драться умеешь.
- Ты много чего обо мне не знаешь, Роксана, так что прекрати трепать мои нервы и дальше.
- Ну да ладно, Соплежуй, не начинай. Я тебе, можно сказать, комплимент решила сделать, и тем более кое-что интересное мне о тебе всё-таки известно.
Мы приехали, так что неспешно вырулил в гараж, заглушил двигатель и только после, развернувшись к девчонке, ответил.
- Роксана, поговорку знаешь про «не буди лихо»?!
Снова эта ухмылка, и она наклоняется ко мне ближе. Хочу сразу отклониться, но тонкие пальцы с длинными красными ногтями успевают схватить меня за галстук.
- Знаю, Кир! И что?! – низким грудным голосом шепчет девушка, заставляя напрягаться моё неразумное тело.
- Так не буди его во мне. Я не твой папочка, и твои капризы мне по барабану. Доведешь – запру в комнате без интернета до самого возвращения Тихомирова.
- Не посмеешь, - тут же ощетинивается она, наматывая ткань на свою руку, тем самым превращая галстук в удавку.
Но я этого не замечаю и того, что дышать становится труднее, так как расстояние между нами непозволительно маленькое. И вижу, как расширяются её зрачки, а гнев превращает пухлые губы в две полоски презрения.