— Завтра днем? — предложила я, прикинув, что этого времени мне как раз хватит на обустройство.
— Буду ждать, — кивнул мистер Коннелли и ровным голосом закончил. — Удачи, Беа. Она вам пригодится.
И ушел! Практически сбежал.
Я посмотрела сначала вслед торопливо удаляющемуся вниз по улице нотариусу, а после на стоящий на возвышенности дом.
— Главное — не унывать! — подбодрила себя. Отперла калитку и, закинув ключи в платочке в карман куртки, смело толкнула ее. — Сначала надо зайти и осмотреться, понять, можно ли тут вообще жить или меня подставили даже больше, чем можно представлять?
Согретое солнцем шершавое дерево мягко кольнуло кожу ладоней, и калитка со скрипом отворилась. Поудобнее перехватив свои вещи, я решительно ступила на потрескавшийся мрамор плит, старательно игнорируя внутреннее состояние.
Сейчас не до психологических завихрений!
На первый взгляд местечко показалось приятным.
Тенистый сад, густой запах разнотравья и поздних цветов, рдеющих среди высоких стеблей запущенной растительности.
Ступени мерно скрипели под моими ногами, а я внимательно смотрела на тяжелую дубовую дверь с замысловатым руническим узором. Любопытно… судя по всему, это охранные знаки.
Вставив в замок показавшийся подходящим ключ, я с усилием повернула его три раза и налегла плечом на тяжелую дверь. Она, вопреки ожиданиям, распахнулась настолько легко и беззвучно, словно петли ежемесячно смазывали маслом. От падения на пыльный пол спасло только то, что я успела ухватиться за массивную медную ручку.
— Вот же… здравствуйте, — пробормотала недовольно, выравниваясь и открывая дверь во всю ширь.
Словно в ответ, над головой что-то протяжно заскрипело, и прямо перед моим носом шлепнулась на пол отвалившаяся доска с длинными, хищно загнутыми, ржавыми гвоздями.
Если дом так отвечал на приветствие, то он явно желал, чтобы незваная гостья свалила туда, откуда пришла. Но у меня был весомый довод, чтобы остаться, причем надолго, если не навсегда. Я не гостья, я — хозяйка.
Хозяйка этого дома.
Больше неприятных неожиданностей не было.
Я прошлась по первому этажу, распахивая окна и стягивая с мебели пыльные чехлы, небрежными кучками оставляя их на старинном паркете.
Дом настороженно присматривался ко мне, а я к нему.
Я на цыпочках ступала по его ступеням, а он скрипел под моими ногами половицами. Я с усилием отворяла тяжелые створки окон, а он упирался всеми силами рассохшейся древесины. Я трогала старинные рамы зеркал, а он искажал мое отражение до неузнаваемости…