Ну вот и конечная, «Красноармейская»… Младшего дядю Вову вынесли бревном из автобуса родственники и друзья. Сломался дядя Вова, «уехала крыша». Поднимая очередной «лафетный стакан», он вдохновенно произносил один и тот же короткий тост:
– Поех-ха-ли!..
Гагарин, блин!.. Его положили у остановки в чапыжные кустики, и с ним остался качающийся, как опавшая осина, дружище Трофим. Отойдя немного от остановки, я обернулся и махнул им рукой:
– До встречи, дядя! Не потеряй его, Трофим!..
До пересыльного с полкилометра шли молча, с тоскливой напряжённостью, как на похоронах… «Да-а! На похороны моей юности!..» И никакие лозунги и призывы о долге перед Родиной, о чести и достоинстве, вспыхивающие в моём сознании, не заглушали эту щемящую боль души… «Всё! Хватит!.. – стучит барабанная мысль. – Не выношу дряблость духа!..»
Пересыльный… Воздух вокруг показался тягучим и марево-спёртым… Обнесённый бетонным забором, внутри которого виднелась трёхэтажная коробка комендантского лототрона, представлял взору мрачное и гнетущее состояние. Наполненный пьяно-матерно-слёзным, не продувавшимся никакими ветрами эфирным запахом призывников и провожающих, с терпкой примесью «военно-муштравой казёнщины»… Сердце заколотилось под рубахой, покатился мурашковый пот… До моей явки оставалось полчаса, и мы, подстелив газетки, присели на уже кем-то примятую до нас пыльную траву. Прощальные «чокальные» тосты не то про растленных, не то про обстрелянных воробьёв – я толком так и не понял. Ушедшим в себя, где-то вдалеке восприятия выслушивая напутствия и советы, я бравурно отвечал:
– Не подведу!..
И «постмодернистским оценом» продолжал осматривать окрестности. Территория напоминала чем-то схожие по моментам обстоятельств другие места: роддома, специфические больницы, уездные вокзальчики с примкнувшими к ним оплёванными семечками базарчиками. С суматошными окриками: «…Хватай драные узлы и чЮмо-даны! КурьерскЫй! Мотя! На путЮ прибыват!..»;
«…Куды?! Бульдозером прёшь! Карова! Ты мне авоськой! Хлястик на фуфайке оторвала! Прям с мясом!..»
Имена, фамилии, клички раскатывались эхом с одной стороны забора провожающих и вопли с другой: «Маманя?! Принеси пожрать! Сигареты!.. Ошманяли!.. Сегодня не заберут!.. Прапорщик, кусок, бл…! Козёл!..»;
«Батяня?! Купи собаку! Назови Сержантом! Отслужу! Приду домой! Зарежу!..»;