На шутки, на двусмысленные вопросы военнослужащих отвечал горделивой резонностью: «…От прадеда! Платовского казака! В наследство досталась трофейной контрибуцией… от пленённого француза под Малоярославцем!..»
(О плётках в постели тогда ещё и не слыхивали… А вот отпороть свою бабу за кокетство перед сельскими мужиками до соплей, до визгу… чтоб полдеревни к дворовому забору сбежалось да, лузгая и с подъёром сплёвывая семечки, судачило:
«…Никак Микола свою Маланью стыду-разуму учит…» – запросто!.. Всё по-семейному, «заведённому укладу»…
В нашем случае тросточка являлась атрибутом «ваш-бродь-почитания», подгонялой отстающих от строя коротконогих солдат. Не в смысле длинномерности «кирзовых кеглей», а в том, что одна нога у них была короче другой на несколько сантиметров. И таких вот доходяг по здоровью забирала коммунистическая агонизирующая армия в «нестроевые» войска, как блефорно писалось в отчётных документах того времени… Но «строй» в них никто не отменял. Строились в ряды, шеренги, по отделениям, повзводно, по одному!.. И больше того, проводились военные смотры и конкурсы с исполнением походной песни…)
– Взво-о-од! Сто-ой!.. – громким, раскатным эхом в вечерней разряжённой атмосфере прозвучала команда сержанта, ведущего строй…
Передние «бойцы» встали на месте, а задние «чуноходы» ещё продолжали шлёпать истлевшими от цемента и грязи, зашитыми проволокою в подошве и подбитыми фанерными каблуками стройбатовских сапог. В глухой невесомости каторжных мыслей наступали на пятки вставшему впереди походному ряду, из-за чего возникла громогласная перебранка с тычками, оплеухами и колоритными посылами на «ближнее и дальнее зарубежье»…
– С-стый! От-торвы!.. Я кому говорю!.. Смирна!.. Баранбеков! Ослина, бл…! Куда пошёл?!
– Пошля смирна ходиль…
– Вернись в строй!.. Взвод! Слушай мою команду!.. Командирам отделений подойти к старшине! Для получения распоряжений! Остальным – пять минут перекура! Не разбредаться! Во-оль-но! Ра-зой-дись!..
Сержантский состав вместе со старшиной Бубенцовым и командиром взвода, строевым сержантом (в стройбате существовало разделение на «строевых» и строительных войск), подошли к накренённой на бок гружёной машине. Поздоровались со мною и шофёром Селезневым. Бубенцов присвистнул, разглядывая катки-рулоны разноцветного бархата, уложенные выше крыши автомобиля…