Чтобы окончательно не вогнать себя в
расстройство и тоску, я старался не слишком вслушиваться в
неторопливую беседу у костра, а потому предпочел расположиться на
щедро отданной мне Дюком накидке, свернуться калачиком и попытаться
уснуть. Удалось это далеко не сразу, несмотря на усталость. В
голове роились тревожные мысли, так и не решаясь окончательно
сформироваться, а потому и я сам не мог точно определить, что
именно чувствую.
Ясно было только одно, меня куда-то
ведут. Куда и зачем – непонятно. Стоит ли быть за это благодарным
или, напротив, следует сбежать при малейшей возможности – неясно.
Впрочем, познакомившись с местными обитателями, я уже не слишком-то
был уверен вообще в самой возможности побега: неизвестно, сколько
километров мне удастся протопать по прекрасного изумрудного цвета
траве без моих спутников, когда вокруг шастают такие чуды-юды,
которым вся моя тушка на один кус.
- Чудь, - позвал меня внезапно рыжий
негромким голосом, - ты как, не спишь еще?
Я повернулся на другой бок, чтобы
иметь возможность видеть лицо собеседника, на котором плясали
отблески пламени от жарко разгоревшегося костра.
- Нет, значит, - уже более громко
продолжил он. – Ты каким-то оружием пользоваться обучен?
Вопрос поставил меня в тупик. Как
своей неожиданностью, так и возможными неприятностями в не самом
далеком будущем, коими данный вопрос и был вызван. Да и
ответить-то, по сути, было нечего. Ну не вспоминать же секции,
которые посещал в школьные и студенческие годы больше по причине
желания как-то занять свободное время вкупе с поддержанием
физической формы, чем реальной необходимости или стремления сделать
из себя машину-убийцу. В смысле, спортсмена-чемпиона. Да и, думаю,
чистая рукопашка тут при любом раскладе не шибко канает – вон какие
заточенные игрушки на поясах болтаются у моих сотоварищей.
Болтались днем, если быть точным, поскольку, встав лагерем на
отдых, мечи мужики отцепили, но, насколько успел заметить, всегда
держали под рукой, чего-то опасаясь. Сильно подозреваю, что не
меня.
- Нет, - откровенно помотал я
головой, поймав одновременно погрустневший взгляд рыжего охотника.
Дюк же только как-то насмешливо приподнял бровь, словно выражая
недоумение по поводу такого поворота дел.
- М-да…
Что хотел сказать Ашаб столь
многозначительным умозаключением, осталось загадкой, поскольку
после этого рыжий замолк и больше не отвлекался на мою персону. От
такого пренебрежения мне стало чуть-чуть не по себе. Уж что-что, а
накрутить себе нервы я люблю и умею.