Да, эта девушка действительно нечто. Совсем не похожа ни на
кого, мной ранее виденного. Она само совершенство, которое было
подарено миру по какой-то нелепой случайности. Еще более
невероятным казалось, что и я сам имею счастье лицезреть ее светлый
образ.
«Стоп!» - решительно оборвал свои мысли. В таком направлении
двигаться дальше не стоит. Не только потому, что, будучи под
влиянием подобного настроения, я вряд ли произведу на Катю
впечатление душевно здорового человека, но и потому, что нельзя так
сходить с ума. Все-таки я достаточно взрослый человек, тем более
имеющий пусть и не особенно богатый, но все-таки опыт по женской
части. И могу отдавать себе отчет, что нельзя слепо бросаться в
лапы любовному безумию, приглашающе распахнутые в эти мгновения для
меня. Нужно сохранять хладный рассудок, способный трезво оценивать
ситуацию и…
Я понял, что загнал самого себя в угол этими размышлениями.
Понимаю, что где-то в них есть изрядная доля истины, но
сопротивляться мощной волне живительного тепла, что буквально
хлещет из меня, оказалось просто невозможно.
Наконец мне удалось кое-как собраться с мыслями и подойти к
разглядывающей меня девушке. Кажется, она прекрасно понимала, что
именно за ощущения я испытываю в эти минуты. Это ей льстило, если
не ошибаюсь. Во всяком случае, улыбка, которой она одарила меня при
приближении, могла указывать и на это. Как, впрочем, и на что
угодно, допустим, на мой нелепый вид или глупое выражение лица.
- Привет! – восторженно выдохнул я и тут же устыдился этого
самого восторга. Надо как-то сдерживать свои эмоции. У меня
складывалось такое ощущение, что с меня содрали кожу, и теперь
каждый мой нерв выставлен на всеобщее обозрение. В переносном
смысле, конечно. Настолько явно мои чувства в те мгновения
отражались в моем поведении.
- Привет.
Голос ее был тих и слегка грустен. Я всмотрелся в ее лицо.
Примерно так же она выглядела, когда впервые ее увидел: слегка
усталой и отрешенной. Будто чем-то озабочена. Может быть, она
устала после трудового дня. Или были какие-то иные поводы для этой
печали. Я не знал. И не мог спросить, поскольку стеснялся,
предполагая, что мы еще мало знакомы. По этой причине чувствовал
себя виноватым в тех страданиях, которые, по моему мнению, мучили
эту неземную девушку. А я был щедр в своем воображении на любые,
мыслимые и немыслимые, переживания, приписывая их моей
возлюбленной. Что и говорить о том, каких мотивов я навыдумывал в
молчаливом звенящем отчаянии влюбленного.