Как я и думал, это были разбойники. Они уже положили половину мужчин в деревне, баб посадили в клетки на колесах и подожгли добрую половину домов. Я не был уверен, как выглядит мой типа отец, а потому стал искать глазами единственную, кого знал – девку. Эмилия же, да?
Подбегаю к клеткам, возле которых стоят двое разбойников, просовывая через прутья руки и пытаясь полапать девушек. Те пытаются прижаться к противоположной стороне их тюрьмы, вот только там тоже стоит еще парочка таких же озабоченных. Лица девушек были настолько живыми, со столь правдоподобным выражением ужаса и страдания, что я аж залип…
Я наблюдаю за этим действом несколько секунд, поражаясь тому, насколько тонко и правдоподобно они проработали эту мини-сцену. Вроде бы, такая мелочь. Но как же, черт возьми, антуражно!
- Эй! А ты еще кто?! – замечает меня один из парней, волочащий по земле очередную девушку, которую, видимо, собирался засунуть в ту же самую клетку. Он тянул ее за волосы, а та, в свою очередь, пыталась, что есть сил, сопротивляться.
- Блин, слушайте! Я в восторге! – улыбаясь, говорю это всем пятерым смотрящим на меня бандитам. – Я прям почти даже поверил в реалистичность происходящего!
- Завали этого придурка, - говорит один из них другому, и этот самый другой, извлекая из ножен меч, идет в мою сторону. Я успеваю заметить пару ножей за его поясом, которые мне сейчас пригодятся. Меч его я тоже заберу. Второй возьму у того придурка, что отдал приказ завалить меня. К тому моменту, когда другие двое, что стоят подальше, поймут, что происходит, останутся последними, кто будет все еще на ногах, и даже не успеют свои клинки извлечь.
Я усмехаюсь.
Главное сейчас – не переоценить свои возможности. Все же тело это не тренировано, и рефлексов нет. Все, что у меня есть – это память о тех техниках, что я изучал. Но, уверен, мне этого хватит.
Я работаю на опережение и нападаю на головореза до того, как тот успевает занести свой меч. Одного удара под кадык хватает, чтобы он, выпучив глаза, стал оседать на колени, а я тем временем быстро забираю оба кинжала. Один отправляется в того, что волочил девушку, а другой – к отдавшему приказ.
К этому времени рука первого убитого разжимается, роняя меч, который я сию же секунду и перехватываю. Бегу к падающему на землю командиру, из глаза которого торчит кинжал, и забираю его меч. А затем перерезаю глотки обоим недоумкам, глядящим на меня своими тупыми глазами, совершенно не имеющими даже малейшего признака интеллекта.