- Ешь давай.
- Игнат, чего я о тебе не знаю?
- Что ты обо мне можешь не знать? Голым что ли не видела? – он
попытался отделаться шуткой.
- Почему они тебя послушались? – не успокаивалась Алена.
- Жить хотели, и в моем лице им подвернулась отличнейшая
возможность: все-таки человек со стороны.
Говядина была жесткой. Что немудрено: кому придет в голову
лишаться молодой, дающей молоко буренки? Скота оставалось мало, и
режут его в основном по причине глубокой старости. Или в том
случае, когда он приболел и мало надежд на выздоровление: умершее
своей смертью животное из-за трупных ядов есть нельзя.
Игнату приходилось кромсать мясо ножом на мелкие части. И без
того в жизни хватает трудностей, чтобы пичкать желудок большими
кусками плохо пережеванного мяса, что явно не пойдет ему на пользу.
К тому же стоило поберечь зубы.
- Мне показалось, что они так отреагировали после того, как
узнали, что ты - Игнат.
- Тебе действительно показалось.
Он искренне верил в то, что говорил. Да, часть людей наверняка о
нем знает. И все-таки главную роль сыграло не имя - они
обрадовались предоставленной возможности не сдохнуть как нельзя
более глупо.
- Игнат, а что ты сказал тому типу, который подошел к тебе и о
чем-то спросил? – Чтобы испуганно сжаться и торопливо добавить. –
Извини, что лезу не в свое дело.
Это являлось тем, что ему в Алене не нравилось: иногда она
обрывала себя на полуслове именно с такой реакцией. И в тоже время
все было понятно: достаточно вспомнить ее собственные слова -
боль-боль-боль. Понятно и вызывало к ней жалость.
- Сказал, что тоже к Константину, но по личному вопросу.
Константин Валерьевич Стекольников – высокий, светлоглазый, с
волевым подбородком мужчина средних лет, чем-то похожий на главного
героя в нашумевшем некогда телесериале, происходил из того
поколения, и из той породы людей, которые с завистью слушали - как
быстро делались гигантские состояния в девяностые! Переступая через
трупы, не останавливаясь ни перед чем, но – быстро!
А еще он твердо знал, что легче всего их сделать в эпоху
перемен. Когда нет ни экономики, ни закона, ни порядка, ни цензуры,
и на общественном телевидении в ночное время транслируют
откровенную порнуху, а страной руководит так называемая
«семибанкирщина». Когда молодежь спивается и старчивается, а самые
популярные профессии при опросах у школьников – киллер и
проститутка. Когда заголовки газет и телевидение пестрят новостями
о заказных убийствах известных людей, и к ним привыкают настолько,
что шутят – спорим, такой-то будет следующим. Справедливости ради,
случалось, также быстро состояния и исчезали, а те, кто буквально
вчера управлял страной, умирали от инфаркта на съемных квартирах.
Константин Валерьевич всего этого не боялся, потому что риск того
стоил и отчаянно завидовал тем, кому повезло родиться в эту
замечательную эпоху. Затем любимая им эпоха пришла.