- Кого там черти принесли?! – отреагировал на скрип двери мужик,
чтобы тут же рухнуть на пол, зажимая руками живот и тоненько воя от
нестерпимой боли.
Все верно: когда после дуплета двенадцатого калибра твои
внутренности разворочены горстью порубленных на куски ржавых
гвоздей, не поможет и заранее принятый внутрь «Василек». Следом
внутри оказались Салим с Печалькой, и единственная комната
бревенчатой избушки наполнились грохотом выстрелов. К тому времени,
когда Игнат неторопливо перезарядил обрез, стрелять уже было не в
кого.
В доме воняло грязными портянками, чем-то подгоревшим тянуло от
печи, а после внезапного визита гостей добавились и далеко не
ароматы крови, сгоревшего пороха, и дерьма из развороченной требухи
сдохшего первым.
- Как будто бы все, - бегло осмотрев тела, резюмировал
Салим.
У Салима в такие моменты всегда задирается вверх правый уголок
рта, и в образовавшуюся щель видны коренные зубы. Отчего голос у
него становится не слишком внятным. Нервы, у всех есть нервы, даже
у тех, когда уверен полностью – от них давно уже ничего не
осталось.
- Посмотрите, возможно, что-нибудь ценное найдется, я снаружи
покараулю, - перед тем как выйти сказал Игнат. – Только недолго:
ровно три минуты вам на все.
До поселка недалеко, и звуки выстрелов в нем наверняка услышат.
То, что сюда прибегут люди - далеко не факт, но подстраховаться
всегда стоит.
За последние несколько лет Игнату довелось увидеть множество
мертвых человеческих тел. Синюшных раздувшихся утопленников,
покрытых инеем замерзших, и они, казалось, стоит только к ним
прикоснуться, тут же рассыплются на части. Обугленных в пожарищах,
с головами, когда после выстрела в упор от всей черепной коробки
остались только нижние челюсти да часть теменной кости. Доводилось
встречать ему и трупы, объеденные хищниками, падальщиками или даже
другими людьми. Пора бы уже привыкнуть ко всему, но на старика
Игнат старался не смотреть, хотя тот не был покойником, напротив -
суетясь, излишне оживлен. Особенно в те моменты, когда тот пытался
улыбаться не тронутой «черной плесенью» стороной лица: слишком
ужасное зрелище представляла собой пострадавшая от нее
левая. Сморщенная кожа, густо покрытая тем, что так похоже на
лишайник цвета хорошего качества антрацита, он даже поблескивал. В
довершение, из провала на месте левого глаза тонкой струйкой
стекала зеленовато-белая слизь.