Нет, определенно, ему необходимо понаблюдать за таким
индивидуумом во время учебы.
Минуту подумав, он обратился к своей сотруднице.
-Инга Николаевна, мне бы хотелось видеть этого молодого человека
среди учащихся нашего училища. Вам все понятно?
Мысль, потребовать, чтобы парень извинился перед Ингой, он
отбросил. Мало ли шкет пойдет в отказ и все только осложнится.
Когда директор скрылся за дверью своего кабинета, Инга
Николаевна тяжко вздохнула, показывая окружающим, как её тяготит
его поручение.
-Выкладывай свои бумажки, - сообщила она мне и первым взяла в
руки вкладыш с оценками.
-Итак, товарищи, - громко констатировала она, прочитав его
содержимое. – К нам явился очередной троечник.
Однако две девушки, работающие в этом кабинете, на слова Инги
Николаевны внимания уже не обращали. Интрига была окончена, её
заключительным финалом оказались слова директора.. Видимо,
почувствовал это, собеседница молча приступила к изучению моих
бумажек. Хотя изучать там было нечего.
Выйдя на улицу после оформления документов и устного напоминания
о том, что третьего сентября в двенадцать часов пройдет общее
собрание первого курса, а четвертого сентября мы едем в совхоз
копать картошку, я уселся на скамейке в скверике у входа в училище
и задумался.
Сейчас мне нужно было понять с чего бы это я, спокойный и не
особо конфликтный человек в обеих ипостасях, сам поднял градус
противостояния там, где причина не стоила выеденного яйца.
И вроде бы додумался до того, что возмущались, на этот, раз
остатки личности Гребнева, причем для этого ловко воспользовались
интеллектуальным багажом семидесяти пятилетнего врача психиатра
Александра Ефимова, съевшего собаку в таких баталиях в родном
коллективе психиатрической больницы.
С этой мысли я плавно съехал на свою прежнюю личность, ей ведь
тоже сейчас исполнялось пятнадцать лет. Вот только мыслей бросить
учебу после восьмого класса у неё отродясь не было.
Не знаю почему, но до этого момента я не вспоминал о наличии в
этом мире моей первозданной личности, как будто на моей памяти
стоял какой-то блок.
Но сейчас блок исчез, и мне все больше хотелось поглядеть на
свое настоящее тело и убедиться, что с ним все в порядке.
Когда выходил из училища на часах, висевших над дверями, стрелки
показывали ближе к четырем пополудни.