Мама, зная о выписке, пришла меня встречать. Что было совсем
нетрудно. Наш дом находился на другой стороне улицы, где
располагалась больница, и закрывался от неё зданием станции
переливания крови.
Обойдя здание станции, мы вышли на узкую грунтовку, ведущую к
двум деревянным двухэтажным домам, расположенным на краю лесного
массива.
В дальнем доме на втором этаже располагалась наша квартира.
Когда мы подошли к входу в подъезд, из него вывалил пьяный в
хлам Валерка Лебедев, парень примерно моей комплекции, но на год
старше,
-О, какие люди! Шибза, ты чо, уже поправился? – воскликнул он,
размахивая гитарой, держа последнюю за гриф.
- Ой, здрасти, тетя Валя! – поздоровался он с мамой.
- Здравствуй, Валера, - печально вздохнула та, - Ты, почему не в
училище?
- Тёть Валь, ты чего? – натурально удивился Валерка, - у меня же
практика сейчас, на заводе.
-Да, вижу я, как ты практикуешься, - сердито ответила мама. –
Опять на гитаре весь вечер тренькать будешь?
-Ага, буду, - согласился Лебедев, - мне сегодня слова одной
песенки подогнали. Вот послушайте.
Он уселся на пенек, стоявший у дверей, тронул гитарные струны. И
запел прокуренным тенорком.
«Самой нежной любви наступает конец.
Бесконечной тоски обрывается пряжа».
- А у парня неплохо, получается, - подумал я. Но тут мама
дернула меня за рукав.
- Не стой столбом, пошли домой. Еще наслушаешься этих песен.
Лучше бы уроки учил, больше бы толку было.
Когда мы подошли к двери в квартиру, Валерка сменил
пластинку.
- «Затихает музыка в саду и девчонка видно всем чужая.
Все подруги с парнями идут, только лишь её не провожают».-
разносился его голос по окрестностям. А когда я выглянул из окна
кухни, напротив Лебедева на скамейке уже пристроились сестры, Машка
и Ирка Феклистовы из первой квартиры. Их присутствие явно
приободрило музыканта, и он продолжил свой концерт.
- Ну, что ты к окну прилип? - раздраженно заметила мама. –
Переодевайся в домашнее, мой руки, и будем обедать. Я сегодня щи
сварила на баранине. Повезло у цыган купить на рынке.
Оторвавшись от уличного представления, я прошел в свою комнату и
сразу встретился с глазами брата, смотревшего на меня с фотографии
на комоде. Не знаю отчего, но я почувствовал себя неловко, как
будто в чем-то виноват перед ним.
Вовка Гребнев был старше меня на четыре года и в отличие от
младшего брата был весьма здоровым и крепким парнем, к тому же
боксером. Поэтому меня, то есть Витьку в младших классах школы,
несмотря на кличку Шибздик, трогать опасались. Все прекрасно знали,
что расплата последует незамедлительно. И даже, когда после
восьмого класса Вовка поступил в строительный техникум, мои
одноклассники прекрасно понимали, что ему ничего не стоит ближе к
концу уроков подойти к зданию школы встретиться с обидчиками своего
брата и начистить им рожу.