– С ума сошел, – рассмеялся он, – если бы у меня была штука, я
бы заплатил за свой контракт и смотался с этой вонючей платформы
нафиг!
Даже в мое время тысяча токенов была суммой пустяковой. Для меня
ничтожной. Инфляция за триста лет однозначно ее сократила. Но
тысяча в местной валюте была эквивалентом моей свободы! М-да, как
же дешево я теперь стою!
– Хотя, я вспомнил! Это не я, а ты занимал у меня деньги! Гони
двадцатку! – а этому Яну ушлости было не занимать.
При всем желании я ему деньги перечислить не мог. Церебрал Текео
оставался в теле, но мой центральный чип заблокировал ему доступ к
нервным окончаниям и полностью отключил от мозга. Управлять им я не
мог, поэтому я потерял доступ даже к тем копейкам, которые
находились на счету покойного. Какие-то деньги бедолагам на
платформе за их опасную работу все-таки должны были перечислять, но
и эта зарплата для меня тоже была недоступна. Можно было
переговорить с местным хаймедом и он установил бы односторонний
переходник между двумя церебралами. Я бы смог и в Сеть выходить, и
она определяла бы меня как Текео. Но чтобы решить вопрос с Божко
мне нужны были деньги. И деньги немалые – подобные операции были
вне закона, а значит и стоили недешево.
Я оказался в замкнутом кругу. Мне нужны деньги, чтобы выбраться
с платформы. Но у меня их нет и не будет, пока я не совмещу
церебралы. На что мне опять-таки нужны деньги, которых у меня нет и
получить я их никак не могу!
– Ну хоть десятку, а? – Ян расценил мою задумчивость по-своему,
– ладно – гони пятерку, и я все готов забыть, и мы опять станем
лучшими соседями на свете!
– Лучшими соседями? – хмыкнула Энн, и я понял, что у меня с Яном
все было не слишком гладко.
Я прикрыл глаза. Мне надо было отстраниться от внешнего мира. И
запустить визуализацию проблемы. Для этой техники можно было
использовать виртуальный планшет, в котором схемы можно было
набрасывать легкими прикосновениями пальцев. Или примитивную бумагу
и ручку. Но у меня в распоряжении был более гибкий и мощный
инструмент – мой мозг. Мое сознание.
Меня не готовили к тому, что в один прекрасный день я очнусь в
теле плебея, лишенным средств к существованию. При этом я возможно
окружен смертельными и могущественными врагами. Но путь Елагиных
это тропа постоянной войны, с победами и поражениями. И в первую
очередь войны с самим собой. Что девяносто девять процентов людей
сделают, оказавшись в моей ситуации? Пожалеют себя, потом сдадутся.
Останутся на добывающей платформе и сдохнут на глубине от удушья.
Или их разорвет какая-нибудь морская тварь.