Да глупо, я знаю, но сердцу вроде как не прикажешь. Я вчера пробовала: и когда с Танькой сгребала в кучу «следы» прогулок наших подопечных; и когда дважды писала брату, умоляя поторопиться с ремонтом моей машины, и вечером, когда сидела напротив своего Незнакомца, без энтузиазма поглощая нажаренную им картошку. Вкусную, к слову, но запуганно постукивающее в груди сердце не слушалось, и аппетит так и не приходил.
– Чего одна-то? Ванюша сказал, тебя Миша привезёт! – мама в наспех наброшенной шубе семенит к калитке, перехватывает один из привезённых мною пакетов, и лучезарно улыбнувшись, кивает в сторону бани. – Топят вовсю. Отец сам хотел, а именинник упёрся рогом, говорит шашлык из гостей сегодня готовить не планирует. Саш, майонез не забыла?
– Забудешь с вами, ты мне трижды напомнила. И огурцы, и торт, – демонстрирую огромную картонную коробку с эмблемой своего кафе, – всё при мне.
Кроме Тото, который особенно любил такие вот выезды, но никто его отсутствия не замечает. Взвинченные, уж это миниатюрная женщина, точно:
– Вот и славно, а то волнуюсь сегодня с самого утра. Прямо сама не своя!
– Чего волноваться, мам? Всё как обычно: попарятся, перепьют, сметут всё со столов и разъедутся.
Сценарий же тоже один. Он, как и место празднества, с течением времени остаётся неизменным.
– А мне всё равно боязно, сны такие дурацкие снились… Жаль, перенести нельзя, – Людмила Брагина толкает бедром входную дверь, пропуская внутрь меня и морозный воздух, и лихо сбросив с ног валенки, пихает обтянутые вязаными носками ступни в стоптанные тапки. – Картошку почистить поможешь? Раз приехала так рано. А я рыбу из духовки достану и хоть бигуди с головы сниму. Как кикимора, ей-богу! Вот почему я не люблю эти домашние посиделки, суетись тут у плиты целый день.
А мне нравится. И небольшая комната, в которой сейчас прямо по центру красуются совмещённые между собой столы, и оленьи рога, прибитые над дверью, и нелепая растяжка «с юбилеем!», украсившая старые занавески. Как нравятся эти потрёпанные покрывала с изображениями прогуливающихся по лесу лосей, устилающие продавленный диван. Ни шика, ни блеска, а всё равно лучше, чем в ресторане. Пусть там и не заставляют чистить картошку, отваривать её в огромной кастрюле, а потом долго, проклиная всё – от завитых распущенных волос, до постоянно сползающих вниз закатанных рукавов платья – мять, давая маме возможность навести марафет.