Оксана метнулась в спальню.
– Всё. Кешка, нам пора, – Еркын поднялся. – Коляныч, уходим, живо.
– Ребята, не бросайте, – взмолился Мамкин.
В комнату влетела разъярённая Мамкина, потрясая бархатными лоскутьями:
– Это ж какая скотина мою парадную юбку порешила?!
Жалобно зазвенело разбитое стекло, в окно друг за другом полетели пустая бутылка, помидоры, жалкие остатки чёрной бархатной юбки. Друзья ретировались из квартиры, оставив Мамкина на растерзанье супруге. Почему-то им было очень смешно.
* * *
– Смешно, но что-то не весело.
– Не любо – не слушай…
– … А врать не мешай.
– Это кто врёт?!
– Ладно, ладно, не кипешись.
– Юбку жалко. И жену. И болонку.
– Кх-м. Ну, каждому своё. Всё на сегодня.
Ночь шестая: Голос Академии Искусств
Мой дом строили несколько лет. Ещё бы, ведь это был главный дом страны – Дом правительства Казахской АССР. В 1927 году решение о переносе столицы из Кзыл-Орды в Алма-Ату было принято и началось создание материальной базы для размещения республиканских учреждений и организаций. И создание этой самой базы началось со строительства моего дома. На Всесоюзный конкурс, объявленный Московским архитектурным обществом, было представлено 54 проекта. Победил проект архитекторов—конструктивистов М. Гинзбурга и Ф. Миллиниса. В последующие годы здание ремонтировали и частично перестраивали, но до сих пор из-под позднейших наслоений, проступает его строгая, лаконичная, монолитная форма.
Теоретическая концепция конструктивизма17 гласит, что идейно-художественные и утилитарно-практические задачи должно рассматривать в совокупности и что каждой функции отвечает наиболее рациональная объёмно-планировочная структура. Проще говоря, форма соответствует функции. Мой дом был идеален в этом соответствии.
Центр Алма-Аты с Домом правительства, Домом связи, зданиями Министерства водного хозяйства, кинотеатра «Алатау», гостиницы «Дом Советов», жилыми домами стал лабораторией конструктивизма и, одновременно, его лебединой песней. Вскоре на смену романтично-утопическому, строгому и революционному аскетизму пришёл помпезный, роскошный, величественный и монументальный сталинский ампир и дворцы во вкусе Людовика Четырнадцатого стали считаться вполне пролетарскими.
На фасаде моего дома долгое время висела мемориальная доска, что «с балкона этого дома в сентябре 1934 года выступил с речью С.М.Киров», теперь прибавилась еще одна: «В этом здании в 1933—1938 годах работал видный государственный деятель Левон Исаевич Мирзоян в должности Первого секретаря ЦК КП Казахстана. Репрессирован в 1938, расстрелян 26.02,1939 г. Реабилитирован в 1956 г.» А Сергея Мироновича Кирова застрелили спустя два месяца после поездки в Казахстан, 1 декабря 1934 года.