.
По мнению ученого—экономиста Ф. Энгельса: «экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты… государственный строй, … правовые формы и даже… политические, юридические, философские теории… и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение, как необходимое, в конечном счете, прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена79 или настолько трудно доказуема80, что мы можем пренебречь ею81, считать, что ее не существует). В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени»82.
Иначе говоря, если не пренебрегать незначимыми для решения сугубо экономических задач, но существенными для Теории государства и права факторами, а попытаться раскрыть их научную сущность, принципы их системного взаимодействия83, условия возникновения, построения и реализации, то «применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени». Тем более, что К. Маркс, работавший вместе с Ф. Энгельсом, отмечал, что его метод состоит в том, «чтобы постигать специфическую логику специфического предмета»84. Естественно предположить, что Ф. Энгельс, будучи, прежде всего, замечательным ученым—экономистом, ставил экономические цели (рост капитала) выше целей иных наук и изучал, прежде всего, закономерности Науки экономики. Таким образом, любые рассуждения о всеобъемлющем государственно—правовом характере экономических закономерностей, по меньшей мере, некорректны.
Кроме того, позволю себе обобщить, что векторы эффективного развития экономики и права имеют диаметрально противоположные направления. Так, общеизвестно, что экономика любого государства теоретически достигает своей максимальной эффективности при вовлечении всех граждан в предпринимательский процесс (субъективно-«децентрализованный»). Это было доказано на практике еще П. А. Столыпиным еще в начале ХХ века. При этом каждому правоведу известно, что право получает наибольшую силу, достигает максимальной эффективности при наибольшей «централизации» в государстве. Отсюда проистекает стремление римского права к кодификации и основная нацеленность трудов М. М. Сперанского. В результате, мое обобщение, векторы эффективного развития права и экономики, влияющие на развитие государственного «механизма» управления (основы социальной системы государства), имеют диаметрально противоположные направления. Централизация и децентрализация. Вывод: применение экономических постулатов в качестве базы для построения правовой системы системно недопустимо. Экономически эффективная децентрализация государства приводит к расшатыванию и распаду его правовой централизованной основы (см. события 1905—1913 г. в России).